Жажда

– Думаю, ты ошибаешься, – сказал второй полицейский из салона машины. – Он уже умер. Посмотри на зрачки.

Катрина закрыла глаза.

Он смотрел вверх, на лица, появившиеся с обеих сторон лодки. Кто-то из них стянул с себя черную маску, рот человека открывался и произносил слова; глядя на напряженные мышцы его шеи, можно было понять, что он кричит. Возможно, он просит его отдать револьвер. Возможно, он выкрикивает его имя. Возможно, требует мести.

Катрина подошла к дверце машины со стороны Харри. Она сделала глубокий вдох и заглянула внутрь. Сейчас она слышала сирену «скорой», но Катрина Братт видела больше мертвецов, чем эти полицейские, поэтому ей хватило быстрого взгляда на тело, чтобы понять, что душа его покинула. Она узнала этого человека и поняла, что от него осталась только оболочка.

Она сглотнула:

– Он мертв. Ничего не трогайте.

– Но мы должны сделать искусственное дыхание. Возможно…

– Нет, – уверенно сказала Катрина. – Оставьте его.

Она стояла у машины, ощущая, как шок постепенно отпускает ее, уступая место удивлению. Она удивилась, что Халлстейн Смит сам сел за руль, а не заставил заложника вести машину. И то место, которое она принимала за место Харри, оказалось совсем не его.

Харри лежал на дне лодки и смотрел вверх. Лица мужчин, вертолет, заслоняющий солнце, синее небо. Он успел еще раз топнуть ногой до того, как Халлстейн схватил револьвер. И в тот момент ему показалось, что Халлстейн сдался. Возможно, это была игра воображения, но Харри казалось, что зубами и ртом он почувствовал, как пульс Халлстейна становится все слабее и слабее. А потом, в конце, вообще исчез. Харри два раза терял сознание, прежде чем его скованные наручниками руки снова оказались перед ним. Он отстегнул ремень и вынул из кармана своего пиджака ключи от наручников. Ключ от зажигания автомобиля был сломан, и он знал, что у него не хватит сил осилить крутой обледеневший подъем, ведущий к главной дороге, или высокие заборы соседских участков по обе стороны дороги. Он звал на помощь, но Халлстейн словно выбил из него голос, и те слабые крики, что ему удавалось выдавить из себя, заглушал грохот вертолета, наверняка полицейского. И он взял револьвер, вышел из лодочного сарая и выстрелил в воздух в надежде, что его услышат с вертолета. Чтобы они смогли обнаружить его с воздуха, он вытащил лодку Смита на лед, лег на дно и сделал еще несколько выстрелов в воздух.

Он выпустил из рук револьвер. Он сделал свое дело. Все было кончено. Теперь он мог вернуться назад. В лето. Когда ему двенадцать лет и он лежит головой на коленях у мамы, а отец рассказывает ему и Сестрёнышу о ревнивом генерале, принимавшем участие в войне между венецианцами и турками, и Харри знает, что вечером, когда они лягут спать, ему придется объяснять эту историю младшей сестренке. И на самом деле он этому немного рад, потому что, сколько бы это ни заняло времени, они не закончат, пока она не разберется в переплетениях этой истории. А Харри нравятся переплетения. Даже в тех местах, где, как он понимает в глубине души, никаких переплетений нет.

Он закрыл глаза.

Она все еще была там, лежала рядом с ним и шептала ему на ухо:

– Как ты думаешь, ты можешь давать жизнь, Харри?

Эпилог

Харри наполнил стакан «Джимом Бимом» и убрал бутылку обратно на полку. Он поднял стакан и поставил его на стойку рядом с бокалом белого вина для Андерса Виллера. Позади него толкались клиенты, пытаясь сделать заказ.

– Вы выглядите намного лучше, – сказал Андерс и посмотрел на стакан виски, не прикасаясь к нему.

– Твой отец собрал меня по кусочкам, – ответил Харри. Он бросил взгляд на Эйстейна, и тот кивнул ему, сигнализируя, что сможет некоторое время в одиночку оборонять форт. – Как дела в отделе?

– Хорошо, – сказал Андерс. – Но вы знаете, затишье после бури.

– Мм… Ты в курсе, что это называется…

– Да. Гуннар Хаген сегодня спросил меня, не хочу ли я поработать временным помощником руководителя следственной группы, пока Катрина в декрете.

– Поздравляю. А ты не слишком молод для этого?

– Он сказал, это ваше предложение.

– Мое? Наверное, предложил, когда у меня было сотрясение мозга. – Харри повернул ручку громкости на усилителе и сделал песню «Tampa to Tulsa» группы «Jayhawks» чуть погромче.

Андерс улыбнулся:

– Да, мой отец говорил, что вас по-настоящему избили. Кстати, а в какой момент вы поняли, что он мой отец?

– Нечего было понимать, улики подсказали. Когда я отправил волос твоего отца на анализ ДНК, судебно-медицинский эксперт обнаружил совпадение с одним из ДНК-профилей с мест преступлений. Не с профилем одного из подозреваемых, а с профилем полицейского, который всегда прикладывают к делам, если тот побывал на месте преступления. С твоим профилем, Андерс. Но было лишь частичное совпадение. Родство. Отец – сын. Ты первым получил этот результат, но не обратился ни ко мне, ни к кому другому в полиции. Когда я случайно узнал об этом совпадении, то выяснить, что скончавшаяся жена главврача Стеффенса носила в девичестве фамилию Виллер, было нетрудно. Почему ты не рассказал мне?

Андерс пожал плечами: