Жажда

– Возможно, – соглашаюсь я. – А ровно через двадцать лет мы вместе поедем в отпуск, и наши супруги, или кто там у нас будет, станут ревновать нас оттого, что мы так много времени проводим вместе, и удерут от нас.

– Возможно, – подводит Келтон итог. – А уже через тридцать лет, когда ты будешь второй раз избираться президентом, а я сделаю свой третий миллиард, я приглашу тебя на танцы, и наша совместная фотография появится во всех таблоидах.

После чего уточняет:

– Конечно, к тому времени они станут голографическими.

Я ухмыляюсь:

– Именно что голографическими.

Келтон улыбается мне:

– И, может быть, тогда кто-то из нас снова задаст тот же вопрос: а кто мы друг другу?

Я протягиваю ему руку для пожатия:

– Ну что ж, считай, что я назначила тебе свидание. Через тридцать лет.

Но, вместо того, чтобы пожать мне руку, Келтон целует ее. Словно мы решили не ждать эти тридцать лет. И я думаю: «Ну что ж, а почему бы и нет?»

– Класс! – говорит Келтон. – Наконец-то у меня свидание с Алиссой Морроу. Могу умирать счастливым.

Мы оба смеемся, и от этого нам становится вдвойне уютно. Только мне немного грустно оттого, что все-таки мы вряд ли отправимся на танцы через тридцать лет.

Подъезжает отец и, как ни странно, вовремя.

– Вы готовы?

– Еще как! – отвечаю я.

Вчера, когда я пришла из школы, мать окинула меня странно оценивающим взглядом, что она частенько делает в последнее время. Правда, на сей раз у нее были веские причины.

– Странный телефонный звонок… – сказала она. – В ожоговом центре больницы Футхилл лежит девушка, и, что удивительно, она назвала тебя как контактное лицо для экстренной связи. Наверное, в больнице перепутали, и ты – другая Алисса Морроу?

Я точно знаю, что в Калифорнии живет пять девушек по имени Алисса Морроу.

Но я точно так же знаю, что больница обратилась именно к той Алиссе Морроу, к которой их просили обратиться. И меня нисколько не удивляет, что Жаки указала огню на его место.

Келтон открывает передо мной дверь машины, сам при этом стоя на бордюре тротуара, и это совершенно правильно. Ничего иного я и не ждала. Мы усаживаемся и отправляемся вперед по нашей такой знакомой и такой одновременно незнакомой улице, ведущей в мир, где свежие корни будущего уже прорастают на руинах прошлого.

Помнится, именно Жаки поведала нам, что человеческое тело на шестьдесят процентов состоит из воды. И я знаю, что в нашем теле есть, кроме воды. Это прах, это грусть и печаль… Но, кроме этого и, главное, вопреки этому, в нас есть то, что связывает нас воедино и делает человечеством. Это – надежда. Это – радость. И, наконец, это неиссякаемый родник возможностей.