Жажда, или за кого выйти замуж

А перед ней — Всеволод. Не сегодняшний, лёгкий, молодой, порывистый, а седой, в кожаном пиджаке, солидный, потяжелевший, представительный. Она — его жена. Всеволод — её муж.

1

Нет, не надо забегать вперёд. Надо по порядку. На свадьбу они не пригласили ни Юрия, ни Анатолия. Её свидетель — Тамара.

Всеволод увёл её прямо со свадьбы.

— Пусть едят, — задыхаясь, шептал он ей в самое ухо, оглушал её своим шёпотом и вёл к двери зала. — Пусть танцуют. Прошу тебя. Пойдём.

Она тоже хотела есть. Хотела танцевать. Однако больше её желания есть и танцевать было её восхищение Всеволодом — щупающим её взглядом, властными руками и острое чувство радости, что она его жена. Он, такой большой и надёжный, защитит её от всех сложностей и проблем, объяснит, как жить, научит разрешать противоречия. Она хотела идти за ним, куда он прикажет, но интуитивно пыталась продлить сладкий миг свободы, головокружения от радости того, что Всеволод рядом, предчувствуя, что жизнь её изменится резко и бесповоротно. В ту минуту ей вполне было достаточно самого факта их свадьбы, яркого света, улыбающихся гостей, суеты праздника и собственного ощущения невесомости, и она хотела испить ту минуту. Но Всеволод, под звон бокалов и возбуждённые полупьяные крики «горько!» жадной рукой вонзившийся в её плечо, за плечо вывел её из зала.

— Слышишь, «горько»? — шептал он ей в самое ухо. — Наконец моё время пришло.

Никак не могла Катерина вставить ключ в замок руки не слушались. Всеволод отнял у неё ключ и открыл дверь сам, точно делал это ежедневно мельчайшей детали знакомая комната в белом свете холодного фонаря пугала как совсем незнакомая. Катерина удивлённо и растерянно оглядывалась. Всеволод жадно обнял её, потянул её к тахте. Она перестала ощущать себя — безвоздушье, страх перед чем-то непонятным, что уничтожает её, острая боль и — растворение в невесомости, и наслаждение неодиночеством, и родство.

Утром Всеволод долго спал. Она успела сварить кашу, пожарить яичницу.

— Ты самая лучшая женщина во всём мире! — были его первые слова, когда он проснулся и потянулся в постели. Потянулся сладко, счастливо, словно проснуться для него — высшее в мире наслаждение. — Иди ко мне!

Она подошла к нему с чашкой кофе в руке.

— Я спал и всё время ощущал, что ты теперь — моя, что ты теперь — для меня.

Кофе расплёскивался по блюдцу.

Всеволод с удовольствием выпил его, поставил на тумбочку чашку и обеими руками потянул её к себе.

— Иди сюда! Иди же, скорее! — нетерпеливо, жадно говорил он.

И неистовы были его губы и руки…

— Сейчас позавтракаем и поедем в бассейн, — сказал он, выйдя чистый, с блестящими, хорошо выбритыми щеками из ванной. — Я привык каждый день плавать. Я тебя научу плавать, и тебе расхочется ходить на двух ногах. В воде будешь передвигаться лучше, чем на суше.

Она засмеялась.

С этого первого их общего утра Катерина стала много смеяться.

Они бегут под ялтинским солнцем к морю. Всеволод стремится догнать её, а она удирает, как заяц прижав уши к голове: быстрее, быстрее!

В тот час он настиг её у самой кромки морской, сжал плечи и, не отдышавшись, властно повлёк в море.

— Скорее!

Вот они уже барахтаются в воде.

— Котёнок! — повторяет и повторяет Всеволод.

А ей стыдно, что он обнимает её при всех. И сладко.

Они плывут. Дальше, дальше от берега, за буйки.

— Вернитесь в зону купания, — настигает их голос. И под этот настойчивый голос Всеволод подплывает под неё, обеими руками обнимает её: губы около губ, глаза — близко, тесно прижимается к ней.

— Котёнок! — не своим, незнакомым голосом говорит он.

Она захлёбывается.

— Пусти, — просит, глотая воду, не в силах сопротивляться. — Я сейчас пойду ко дню. Пусти же! Я плохо плаваю.

— Вернитесь в зону купания! Вернитесь в зону купания!

Они гуляют по парку санатория. На набережной едят шашлык. Всеволод ест жадно, с большим удовольствием. Ни жиринки на его губах не остаётся, аккуратный!

Она любуется им. Всё, что он делает, красиво. Всё, что он говорит, умно.

2

Катерина проросла в будущее. Она видит всё, до самой последней мелочи: новые кофточки, что дарит он ей, фигурные пуговицы на одной из них, новую просторную квартиру, мебель с современными ножками и с баром в шкафу, видит одну за другой выходящие его брошюры и книги.

Рядом с Всеволодом всё удобно и красиво.

Он купил машину и по воскресеньям возит её гулять в лес.

Он подарил ей длинный, до полу, халат, чтобы ей было тепло после ванны.

Он берёт путёвки в лучшие санатории летом и в уикенды (week end).

Всеволод любит звонить ей на работу.

— Ты соскучилась? — спрашивает он.

И его голос, как и его руки, обжигает.

Звонок — резкий, и голос — властный, Всеволод в одно мгновение переключил её с больных на себя, на отдых, на негу, растворил в своём голосе только, что такие важные для неё проблемы.

— Не задерживайся, слышишь? У нас с тобой есть занятия поважнее.

Она вспыхивает и оглядывается кругом. Ей кажется, слова Всеволода слышит каждый в ординаторской.

Уже давно в трубке частые гудки, а она всё стоит около телефона.