Жажда любви

Снова возродилась невинная страсть ее юности. Она обняла его и стала целовать, получая и отдавая ему поцелуи с откровенностью истинного молодого чувства. Ее волосы, слегка заколотые, растрепались. Он взял одну большую прядь и провел по своему лицу.

— Мне кажется, я давно мечтал сделать это, с той минуты, как увидел вас в первый раз.

— Разве это думает мужчина, когда видит женщину в первый раз в опере?

— Я знал это, — сказал Жюльен, — знал тогда и потом, когда смотрел на вас. Я говорил себе: «Вот женщина, которую я хочу иметь своей женой».

Он сделал маленькую паузу на этих словах и затем прибавил тихо, положив руку к ее сердцу, точно желая удостовериться в ее искренности:

— Моя ненаглядная... когда же... когда?

Сара взглянула в его горевшие страстью глаза.

— После того как вы пробудете в отсутствии... Или... или я приеду к вам, если вы пробудете дольше одного года, — ответила она слегка дрогнувшим голосом.

— Целый год! — воскликнул он с глубоким разочарованием.

Сара вздохнула. Так было тяжело отказывать так скоро.

— Мой любимый, мой дорогой, я знаю... я также чувствую... Год — это долго, я понимаю это, но у меня еще столько дела здесь, столько надо устроить... а Коти был всегда так добр ко мне. Жюльен, не отворачивайтесь от меня. Разве вы уже устали так скоро смотреть на меня? Я верю вам. Я принимаю этот поцелуй, от которого у меня захватило дыхание, принимаю как залог. Вы ведь сказали мне, как вы пренебрегали своей карьерой. Ну, а я не хочу служить препятствием, я хочу, чтобы вы стали еще более знамениты, благодаря моей любви. Через год вы кончите свое испытание, и через год мы будем женаты.

— Если я доживу... если тоска не убьет меня!

— Вы такой сильный, а я такая хрупкая, между тем я не жалуюсь.

— Вы не так любите, как я.

Она приподнялась на его руках и слегка ущипнула его за ухо.

— Как вы смеете? Извольте взять назад свои слова...

Ее глаза сверкали. Она чуть-чуть прикоснулась своими губами к его губам и страстно заговорила:

— Люблю ли я так, как вы?.. Люблю ли, люблю ли?.. Разве я холодное, замороженное существо, чувства которого размерены? Отвечайте же!..

Ее мимолетный поцелуй пробудил в ней нежность к нему, которая была почти страданием. Она прижала голову Жюльена к своей груди крепко, крепко...

— Я люблю вас, люблю!.. Я была жестока, долго не сознавала этого, но теперь я знаю... Вся моя жизнь в ваших руках, Жюльен. Никто, кроме вас, не будет существовать для меня.

Он поднял голову, его руки теснее сомкнулись вокруг нее, и на его мечтательном лице снова появилось страстное, молящее, чудное выражение.

— Мы были предназначены любить, — сказал он.

ГЛАВА XIV

Большинство людей одиноко, потому что они никогда не осмеливались жить.

Ричард Кинг

Жюльен, уйдя от Сары, вернулся в квартиру, в которой жил со своим отцом.

Он рассказал ей о своей ссоре с отцом, не открывая причины, но, слушая его краткий рассказ, она все же узнала из него гораздо больше, чем мог думать Жюльен. Она решила не говорить ему о визите его отца к ней.

Так было легко выказывать теперь великодушие, и она радовалась, что может быть теперь великодушной. Счастье сгладило следы прежнего горя, все то, что ей пришлось перенести, все бывшие раны — все это потеряло значение, новое чудо излечило их. Кроме того, она хотела щадить отца Жюльена еще и по другой причине. Она желала, чтобы между ними был заключен мир. Он так безжалостно нападал на нее в своей яростной речи, дал ей оружие, которое она могла бы употребить против него. Но она не хотела пользоваться им. До возвращения Жюльена она хотела избегать встречи с его отцом, хотя простила старику все...

Когда Жюльен вошел в свою прежнюю квартиру, то она показалась ему какой-то опустелой и неуютной. Он позвал Рамона и стал ждать. Послышался какой-то шорох, потом все затихло и, наконец, открылась дверь и вошел его отец.

— Здравствуйте, отец! У меня большие новости, — сказал Жюльен с ласковым выражением в голосе.

Отец ничего не ответил; он вошел в комнату, но дверь оставил открытой. Жюльен запер ее.

— Министр иностранных дел предложил мне тунисскую комиссию. Я принял ее, — объявил Жюльен.

Старик Гиз старательно вытирал свой монокль и, наконец, спросил глухим голосом:

— В самом деле?

Жюльен обошел вокруг маленького стола и, подойдя к отцу, положил руку на его плечо. Он не делал ничего подобного уже многие годы.

— Да, в самом деле, — ответил он с легкой насмешкой. — И вы, отец, так же рады, как и я!

Старик молчал, но Жюльен видел, как дрожало его лицо, и заметил также, с болью в сердце, что отец его сильно побледнел и осунулся.

Старик, наконец, заговорил. Очевидно, ему надо было делать усилия, чтобы управлять своим голосом, потому что на лбу у него выступили капли пота.

— Поздравляю, Жюльен! — сказал он.

— Благодарю вас за поздравление, сэр, даже если оно и не отличается большой сердечностью, — заметил Жюльен, улыбаясь. Он с минуту колебался, затем отошел от отца и, обернувшись к ящику с сигарами, прибавил несколько робко: