Жажда мести

Полковник Свинцов при полной форме, с иголочки, при орденах, в надраенных до блеска сапогах, медленной, солидной походкой, приготавливая изящные короткие фразы для разговора с маршалом, шагал к подъезду дома. Он придал своему лицу выражение, свойственное, как он думал, государственно мыслящему человеку. Упоминание маршала об Андропове вселяло уверенность, что маршал пригласил не случайно. Он знал о маршале много и, как говорят, в деталях. Тот был вхож ко многим видным государственным деятелям, в свое время выступил открыто против замашек новоявленного советского Наполеона Жукова, не стесняясь, резал правду-матку в глаза. Свинцов решил предложить ему некий план, привлекательный для военных, нарисовав предварительно безрадостную грядущую перспективу. Маршал должен был клюнуть на приманку. Только военный порядок может взбодрить страну. Так же считал и Андропов. Жаль, что рано ушел на тот свет. Никаких людей — днем на улицах, все должны работать, каждый должен трудиться, с мала и до велика, днем и ночью приумножать богатство страны. Даже пенсионеры. Работать и учиться, учиться, работая, и «жить, чтобы работать, работать, чтобы жить».

В недрах души у Свинцова созрел план коренной перестройки всех человеческих отношений на земле. Он желал, чтобы его предложение нашло поддержку у маршала, и хотел разъяснить маршалу позицию покойного Ю.В. Андропова. Он только скажет, что, мол, так и так, Юрий Владимирович Андропов имел вот такой план. Потом, если найдет понимание, добавит, что идею «всеобщая работа» Андропову подбросил он, полковник Свинцов.

С этой мыслью он вошел в подъезд и предъявил консьержу, крутолобому работнику государственной безопасности в штатском, свое удостоверение. Тот молча кивнул, и Свинцов вызвал лифт.

Не успел он, заметно волнуясь, позвонить, как отворилась дверь. От неожиданности Свинцов вздрогнул, ибо не предполагал, что дверь откроет инвалид в коляске, женщина.

— Заходите, полковник Свинцов. Я внучка Лена, дедушка давно ждет вас, — сказала Лена, проявляя в голосе заметную силу и говоря ровным, несколько наигранно-металлическим голосом. — Снимайте шинель, фуражку, вешайте на вот эту вешалку и проходите в гостиную.

Он совершил все в точности, как она велела, и прошел в гостиную, приглаживая свои седые волосы и чувствуя некую неловкость от необычной обстановки — ковер на стене, на ковре две старинные сабли, огромный стол, стулья, зажженная люстра и — полная тишина. Вслед за ним на коляске, затворив одну половинку двери, въехала женщина и предложила сесть в кресло. Он поблагодарил ее, как бы глядя себе на ноги, но в то же время осмотрелся и присел в старомодное кресло с широкими деревянными подлокотниками. Он вдруг неожиданно почувствовал, что разговор с маршалом получится.

Лена откатилась от него, потом подъехала ближе, но когда увидела в дверях морду черного дога Рота, немного успокоилась.

— Скажите, полковник Свинцов, — проговорила она громким твердым голосом, и под пледом нажала кнопку диктофона. — Вас Николай Петрович зовут?

— Да-а, — растерявшись от неожиданности, отвечал полковник, следя за взглядом Лены и увидел в дверях огромного черного дога. — В чем дело? Какая тут тайна? Мое имя известно вашему дедушке.

В эти секунды полковник Свинцов увидел в ее глазах, скользнув по ним своими как бы мимоходом, какой-то настороживший его блеск. В такие минуты он считал секунды, мгновения, чтобы выхватить пистолет. Но на этот раз пистолет он оставил дома: его приглашал маршал! И все же заволновался и спросил вкрадчиво женщину в коляске:

— Где же Илларион Михайлович?

— Илларион Михайлович, мой дедушка, просил побеседовать с вами, Николай Петрович, — проговорила Лена.

— О чем? — поинтересовался Свинцов, и на него словно подуло неприятным ветерком опасности. — «Черт побери, — сказал он себе мысленно. — Тут что-то не так? В тот ли я дом пришел, та ли квартира?» — Скажите, это квартира девяносто девять, маршал Ротмистровский здесь живет?

— Вы не ошиблись, полковник Свинцов. Но я хотела бы узнать одну вещь. Вы за нее должны ответить. — Ее голос неожиданно громко зазвенел на высокой ноте. Дог внимательно глядел на нее, положив морду на передние лапы.

— Что же вы хотите узнать от меня? — спросил Свинцов осторожно и тихо, кажется, все понимая.

— Я хочу узнать, зачем вы хотели убить Владимира Александровича Волгина?

— Я? Убить? — Свинцов положил руку на грудь, спрашивая с легким поклоном и выражая на лице сильнейшее недоумение. — Вы что, красавица? Как вам в голову могло прийти такое. Я мухи не убил. У меня на кровь аллергическая реакция, Елена… как вас по отчеству, не знаю.

— Нет, вы знаете, полковник!

— Простите, я даже имя этого человека первый раз слышу. А вы мне такое вменяете. Убить? Что это такое? Я полковник. Я на работе. Наконец, я служу Советскому Союзу. Позовите Иллариона Михайловича.

— Не торопитесь, полковник! Пока я не решу свой вопрос, дедушка с вами говорить не будет. Мне нужно знать правду. Или вы скажете, или я приму крайние меры.