Жажда. Роман о мести, деньгах и любви

Миша, который от прошлой своей жизни оставил кое-что вроде бессильной зависти к служащим действительно серьезных, богатых организаций, теперь горел желанием реванша, мести этим баловням судьбы. Еще бы! В его воспаленном мозгу убийцы сложилась идеальная логическая цепочка: их не уволили, они были всем обеспечены в виде хорошей заработной платы в долларах и годовых бонусов, да еще к тому же, Миша был уверен в этом, нечисты на руку. В бытность свою работником кирпичной фирмочки он слышал рассказы коллег о том, как и сколько воруют в больших фирмах, он прочел роман под названием «Откатчики», яростно завидовал главному герою и даже испытал облегчение в конце, когда герой пал, сраженный меткой пулей. Теперь Миша именно так и представлял себе весь этот люд из зеркальных офисов: зажравшееся жулье, баловни судьбы, укравшие у Миши его долю счастья. Он ненавидел их, счастливчиков, которым удалось и в кризис удержаться на плаву. Их никто не выбросил из квартиры, не заставил ютиться в каморках и съемных «однушках» на окраинах с плохой экологией. Они были богаты, самоуверенны и никогда не работали на стройке. И Миша понял, где ему следует «ловить». Там, среди бетона и стекла недостроенного делового центра, где тысячи его бывших более удачливых коллег работали, называли обед «ланчем» и носили галстуки корпоративных цветов, он нашел наблюдательный пост. Он занимал его незадолго до начала рабочего дня. С собой у Миши был бинокль, купленный в магазине конфискованных таможней предметов, термос и бутерброды, которые для него готовила Эля. Несколько дней он с почтительного расстояния изучал главный вход в одну из башен и заметил черный «кадиллак», каждый раз, изо дня в день, останавливающийся напротив входа, чтобы высадить молодого самоуверенного очкарика, в бинокль представляющегося Мише довольно легкой жертвой, настоящей добычей. Наверняка у очкарика есть бумажник, а в нем наличные, золотые и платиновые кредитки, на руке хорошие часы, может быть, перстень или браслет с бриллиантами, Миша видел такие штучки в глянцевом журнале бывшей жены. Он составил график: очкарик приезжал и уезжал всегда в одно и тоже время. Удостоверившись в этой столь подходящей пунктуальности выбранной жертвы, Миша переместился со своей наблюдательной площадки к выезду из делового центра, дождался, когда перед капотом его «жигуленка» проплыла черная громадина с очкариком внутри и поехал следом. Так он узнал номер дома в одном из арбатских переулков.

Новый род деятельности вызвал в нем разнообразные так или иначе связанные с криминальной премудростью и преступной технологией воспоминания. Всплыл перед глазами кусок из бессмертного «Места встречи», тот самый, когда Горбатый с издевкой и особым бахвальством говорил Шарапову, что «бабу не проведешь, она сердцем видит». Он решил взять с собой Эльвиру, пусть посмотрит на очкарика по-бабьи, авось увидит что-нибудь особенное, какую-нибудь скрытую угрозу, сучок с задоринкой. В преступлении не бывает генеральных репетиций, здесь возможен только однократный премьерный показ, необходимо учесть все нюансы, чтобы гастроль не стала последней. Это решение оказалось весьма разумным. Эля опознала «сопливого гедониста», теперь они знали о нем очень многое, и Миша решил не действовать сгоряча, не рисковать, а продолжить наблюдение. Буквально на следующий же день, дежуря у подъезда Сергея, он увидел, как очкарик садится в машину вместе с каким-то узкоглазым. Поразмыслив немного, он пришел к закономерному выводу, что узкоглазый – это не кто иной, как вьетнамец, хозяин клуба, и перезвонил Эле. Та была при своем обычном деле: развлекала кого-то приватным танцем, поэтому ответить сразу же не смогла, перезвонила позже, как раз, когда Сергей и Нам Кам уже расположились в ресторане. Она выслушала Мишу, спустилась вниз, убедилась в том, что Сергей сидит у нее под носом, и попросила своего кровавого друга быть неподалеку, чтобы в случае чего у бедолаги не было шансов. И вот теперь она сидела напротив Сергея, не без удовольствия отметив, что она ему далеко не безразлична.