Жажда (СИ)

На эти грабли наступает каждый. Наступила и я. И не надо рассказывать, что «я не такой» или «я не такая»! По крайней мере, когда это случается первый раз, пусть даже это не измена, а что-то другое, что разрушило чувство, все, все без исключения, хотят восстановить то дорогое, что было. А уйти, не прощаясь… ой, как тяжело. Невозможно тяжело!

На зимние каникулы я по обыкновению приехала в село. За прошедшие пару месяцев передумав и проиграв в голове огромное количество всевозможных разговоров и поведения с его и с моей стороны — подготовилась морально, как смогла. Вариантов была уйма. Страха еще больше. А он взял… и не приехал! Класс?!

Мои чувства нельзя описать. Мисс Гарпия (то бишь Фурия!) из известного всем произведения о Мэри Поппинс — это просто девочка из детского сада! Я хотела разорвать его на кусочки! Зеленела от злости, бросалась на родных, кричала по поводу и без, не зная, куда пристроить свою ярость. Возненавидела его в сто раз сильнее, чем прежде и как разъяренный бык, чуть ли не рыла ногами землю, выпуская пар из ноздрей. НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!

Как оказалось, он вместе с Пашей уехал в командировку в Бирмингем (Это в те то времена! Только наступил 1994 год!). Очень хотел приехать, зная, что я буду в селе, но обстоятельства оказались сильнее. Это все узнала, когда вернулась домой и мне с докладом позвонила Юлька. Она оправдывала его, чем злила меня еще больше. Тогда и случился во мне перелом. Я остыла ко всей этой ситуации, а вернее перестала копаться в своем «горе». Самозащита. Самосохранение. Самоликвидация. Ушла с поля боя, не оглядываясь. Вместо сумбура жгучих чувств — внутри образовалась пустота, принесшая странное застывшее облегчение, словно укол анестезии.

Честно говоря, когда приближались весенние каникулы, воспринимала их в соотносительном душевном спокойствии и равновесии, чем зимние. Увижу — поговорим, а нет — значит не судьба. Не судьба в полном смысле этого слова. Я даже загадала себе. Если встречи не будет (не важно, по какой причине!), значит, ставлю большой жирный крест на всем, что было и даже на попытках что-либо возродить.

На второй день после моего приезда, вечером нарисовались Юля с Пашей, чему я даже не удивилась, предполагая, что Влад опять не смог приехать, и друзья решили выступить неким буфером. Они завернули ко мне и вытащили вечером в клуб. Было холодно, но на машине — просто супер. Крутизна. Высший пилотаж. В те дни иномарки — это было словно НЛО для сельской местности.

По дороге мы болтали, обменивались шутками, делились новостями и умело обходили в разговоре нашего общего знакомого. Спрашивать о Владе не стала, поскольку боялась услышать ответ, а так как они тоже и словом не обмолвились — делала печальные выводы. Настроение с каждой минутой направлялось в район прибитого гроздями плинтуса. Я пыталась не показывать этого, но, по-моему, получалось из рук вон плохо.

Расстроилась в итоге настолько, что даже не запомнила какой фильм, мы смотрели в тот вечер. Началась дискотека. Пашка с Юлькой пошли танцевать. Я пристроилась на подоконнике, когда ко мне подошел какой-то парень:

— Можно тебя пригласить?

— Девушка уже приглашена. — Вместо меня с другой стороны ответил Влад. У меня все оборвалось внутри. Обернулась.

— Идем?

Посмотрев на него долгим взглядом, выдержала адскую паузу, пытаясь справиться с тахикардией, после чего молча встала и подошла, кивнув в знак согласия. Танцевали, не проронив ни звука. Словами можно было запросто сломать тот хрупкий мостик, который вдруг образовался между нами. А ломать не хотелось. Сердце стучало где-то в горле. Неестественная слабость в коленях мешала двигаться в такт музыки.

Потом был разговор. Длинный и тяжелый для нас обоих. Казалось, что после каждой фразы, кто-то забирал все силы, и на следующую, приходилось черпать их из каких-то труднодоступных, неприкосновенных запасов. Как-то не сложилось у нас «выяснения отношений». Не было криков с пеной у рта, оскорблений и укоров. И из-за этого у меня внутри осталось непонятное чувство неудовлетворенности, что ли… Обида осела куда-то в глубину и осталась там сидеть и ждать своего часа.

Все изменилось. Чувства стали другими. Я не могла отделаться от неприятного чувства брезгливости к самой себе. Когда мы целовались первый раз, после примирения, во время поцелуя вдруг осознала, что больше «не таю». У меня не шумело в голове и не исчезали мысли, а вместо этого я стояла и думала о том, что эти родные когда-то губы… Все. Точка. Пелена упала. Доверие утеряно навсегда и безвозвратно.

Не помогало даже то, что услужливое желание вернуть все хорошее, находило какие-то нелепые оправдания! Смешно? Представьте себе! Одна из моих подруг, после того, как я таки поделилась с ней своими страданиями, совершенно спокойно и хладнокровно ответила мне:

— Что тут странного? Таких случаев — тысячи. Он любит тебя, а с ней просто спит. Только и всего.