Жажда скорости (ЛП)

Этот мужчина чертов чтец мыслей? Или замаскированный психолог?

— Каррик в жизни не любил ни одной женщины — до тебя. И то, как он любит тебя... ты не захочешь выбрасывать это на ветер. Я никогда не видел, чтобы ему было лучше, чем когда он был с тобой. И уверен, он в большей безопасности был тогда, чем сейчас. Он не справляется без тебя. Отсутствие тебя рядом... Я знаю сына, это убивает его.

Меня волнует, чем он занимается по жизни, Энди. Конечно я переживаю каждый раз, когда он оказывается на трассе. Он все, что у меня есть, но я не могу заставить его прекратить заниматься тем, что он любит, да я и не хотел бы. Вместо этого я нахожусь рядом, чтобы быть уверенным, что оберегаю его настолько, насколько могу.

Не держись от него вдали только потому, что боишься того, что может случиться. Это пустая трата времени, а о трате времени я знаю все. Не совершай в жизни те же ошибки, что совершил я. Не живи жизнью, полной сожалений. Потому что сожаление делает с людьми уродливые, ужасные вещи, а я не хочу этого ни для тебя, ни для моего сына.

Я могу лишь смотреть на него в оцепенении.

Теперь-то я понимаю, что есть в Оуэне Райане еще много всего, чего я, вероятно, никогда не узнаю.

— Вот, пожалуйста. — Пришла моя мама с кофе и поставила поднос на стол.

— Мне жаль, но, боюсь, мне нужно торопиться. — Оуэн поднимается на ноги. — Я не обратил внимания на время.

— Ох, нет проблем, — отвечает моя мама. — Я провожу вас.

Я не могу шевелиться. Просто застыла на месте.

— Ох, Энди... — Останавливаясь, он возвращается обратно. — Есть кое-что, что я хочу вернуть тебе. — Оуэн засовывает руку во внутренний карман пиджака, и достает оттуда мой пропуск на Гран-при.

Я оставила его у номера Каррика в Сингапуре.

— Откуда это у вас? — Я щурюсь, когда смотрю на Оуэна. Мои пальцы обвиваются вокруг пропуска, когда я забираю его.

— Каррик носился с ним с тех пор, как ты ушла. Мне показалось, пришло время вернуть его тебе.

И когда мама пошла провожать Оуэна Райана из нашего дома, я осталась с прижатым к груди и сильно сдавливаемым в руке пропуском.

Глава двадцать восьмая

Сантус, Бразилия

ДО НАЧАЛА ГОНКИ ПОЛЧАСА.

Тридцать минут до момента, когда Каррик заберется в болид и выедет на трассу «Интерлагос».

Я меряю шагами гостиную и, протирая, втаптываю ковер. В руке мой пропуск на Гран-при, я сжимаю его пальцами и в то же время грызу ноготь.

Прошлой ночью, после встречи с Оуэном, я не смогла сомкнуть глаз. Мысли в голове вертятся, перескакивая одна через другую, вперед и назад в поисках решения.

Хочу ли я увидеть Каррика? Конечно, хочу. Я хочу этого больше всего на свете.

Но я не знаю, смогу ли дать ему то, в чем он нуждается, могу ли быть той, что он заслушивает.

Именно эти мысли удерживают меня на месте вместо того, чтобы находиться в пути до Сан-Паулу.

Мама входит в гостиную, идет ко мне и тут же останавливает меня.

— Ладно. Достаточно, Андресса. Тебе нужно увидеть его.

Я опускаю взгляд и качаю головой.

— Не думаю, что могу.

— Ты отправляешься.

Я быстро поднимаю свои глаза, встречаясь с ее взглядом. У нее в глазах читается решительность, которую я вижу не так часто.

— Я не отступлю, чтобы наблюдать за тем, как ты мучаешь себя. Я и так слишком долго оставалась в стороне, ничего не говоря, потому что не хотела мешать, но совершенно ясно, что мне следовало это сделать с самого начала. Тебе нужно прекратить протаптывать дыру в ковре в гостиной и отправиться к нему. — Мама вжала ключи от ее машины в мою ладонь. — Возьми и езжай в Сан-Паулу так быстро, как сможешь, но не слишком — чтобы оставаться в безопасности.

Я выдавливаю подобие хихиканья, когда слезы заполняют мои глаза. Голос слабеет, и я говорю:

— Я… боюсь, мам.

— Ох, дорогая. — Она руками обхватывает мое лицо. — Здесь нечего бояться.

Я безрадостно смеюсь.

— Если бы это было правдой. Для страха есть масса причин. Просто, думаю, если бы я нашла способ перестать любить его, все было бы намного проще.

— Не думаю, что ты серьезно. Ты просто ищешь легкий путь, но любовь не бывает простой. Тебе приходится тяжко трудиться, а иногда и бороться за нее.

Когда я задаю следующий вопрос, то смотрю ей прямо в глаза.

— Если бы ты могла избавиться от нее, когда была с отцом, если смогла бы перестать любить его еще в самом начале, ты бы сделала это?

— Ни на секунду, — отвечает она без колебаний. — И знать не хочу, какой была бы жизнь без любви к твоему папе. Единственное, что я точно знаю, — это не было бы жизнью вовсе. — Убирая руки от моего лица, она берет меня за руки. — Я слышала все, что прошлой ночью говорил тебе Оуэн — может, я вас немного подслушала — и он был прав. Я так зла на себя.

Мои глаза расширяются.

— Почему?