Жажда смысла. Человек в экстремальных ситуациях. Пределы психотерапии

Наши сновидения и фантазии указывают на то, что было отщеплено и вытеснено, на то, что мы можем символически «обработать», чтобы воссоединиться с ним. Исцеление возможно, лишь когда мы распознаем и примем символический лейтмотив нашей «жизненной мелодии», основополагающий узор смыслов в нашей «жизненной драме». В ходе психотерапевтической встречи мы можем в символической форме заново разыграть эту жизненную драму. Старые страхи близости и самоотдачи или отграничения и изоляции заново и иначе переживаются в отношениях в переносе. В психодраме символические действия и ритуалы оказывают эффект переструктурирования и создают новый корригирующий опыт. Символы руководят индивидуацией и обогащают этот процесс. В ходе индивидуации мы на самом глубинном уровне переживаем то, что наш жизненный путь контролирует не сознательное Я, а центральный архетип Самости, и он обращается к нам с помощью символов.

Когда мы в терапии работаем с рисунком, этот процесс обнаруживает самую изначальную и основную жизненную тему, персональный узор смыслов. Процесс творческого формулирования, придания формы указывает на ресурсы, на возможности преодоления внутренних препятствий и на трансформирующую силу духовных символов. Если в рисунках и образах спонтанно появляются такие символы, как крест, круг, центр, сердце, яйцо и т. д., это значит, что граница между частью и всеобъемлющим целым преодолена и можно перейти к исследованию новых, неизведанных психических пространств. Психоаналитически ориентированный арт-терапевт Гизела Шмеер в своей книге перечисляет темы и образы, имеющие отношение к духовному развитию, которые указывают на окончательный, космический смысл. К ним относятся: обнаружение духовного ядра/семени/зерна, захваченность и вовлеченность, всплытие/возникновение и невесомость, архетипы помощника и духовного целителя, лучи, связующие то, что внизу, и то, что наверху, внутреннее присутствие божественного сердца (Schmeer, 1994, S. 284).

Путешествие к своему центру, к духовному ядру часто олицетворяет символ лабиринта. Это древний экзистенциальный символ жизненного пути (Jaskolski, 1994), таинственный и нуминозный символический образ движения извне вовнутрь, который можно также понимать как символический образ становления, рождения и возрождения. Этот образ содержит в себе множество взаимосвязей и значений: например, блуждание по лабиринту сродни извилистым и окольным путям индивидуации в ходе терапии. Лабиринт может символизировать любые слои и уровни смысла человеческого существования. Как в Древней Греции символ служил для «узнавания» друга, так и сегодня он служит для самопознания и помогает в поиске истинного Я, помогает встраиванию нашего личного смысла в космическую полноту.

4. Обретение смысла в диалоге, исполненном любви

Я видел ЧЕЛОВЕКА и всю его глубину,

Я знаю мир до самых его корней.
Я знаю, что любовь – мира глубочайший смысл
И что я здесь, чтобы любить сильней.

Кристиан Моргенштерн. Поздние стихи

Высшая основа врачевания – это любовь, ведь сколько есть любви, настолько и погода вокруг нас меняется. Коли наша любовь сильна, то и врачевание будет плодотворным, коли она немощна, то и плоды наши будут немногочисленны. Ведь это любовь учит искусству врачевания, нет врача, который обходился бы без нее.

Парацельс