Жажда тебя

Я вдруг распахиваю глаза. Стремительно выплываю на поверхность, вырываясь из сладкого забытья. Утыкаюсь взглядом в белоснежный потолок. Поверхность здесь далеко не идеальная. Побелка потрескалась, чуть осыпалась, четко прорезались прежде скрытые символы. В скупом освещении комнаты кажется, будто я снова изучаю карту звездного неба. Или это просто игра воображения? Я же не совсем проснулась, балансирую на грани туманной фантазии.

Моргаю, морщусь, пытаюсь сбросить сонный морок.

Где я?

Тело разомлело, двигаться нет желания. Понимаю, что лежу на кровати, ощущаю под спиной жесткий матрас. Я же уснула в кресле. Кто-то накрыл меня пледом, который кстати чувствую и сейчас. Мягкий ворс чуть щекочет кожу.

Я все же решаю приподняться и осмотреться по сторонам. Но стоит дернуться, как тяжелая рука, покоящаяся на моей талии, возвращает обратно в прежнее положение, властно притягивает, буквально вбивает в мускулистое тело.

Щетинистая щека проходится по моей голой шее, утыкается в плечо.

- Захар, - бормочу я. – Когда ты успел меня уложить? И вообще, тебе удобнее отдыхать одному. Кушетка слишком узкая для двоих.

- Нормально, - тихо бросает парень. – Без тебя не спалось.

- А плед ты откуда достал?

- Не я, - шумно вдыхает аромат моих волос. – Джокер.

Память смазывается. Плохо помню, кто находился в палате, когда я вернулась. Пара медсестер, несколько врачей еще не ушли, шепотом обсуждали новые анализы. С Джокером я столкнулась на пороге. Кого-то не хватало.

- А где твоя мама? – выпаливаю, осознав пропажу.

- Черт знает, - глухо заявляет Захар.

- Ты прогнал ее?

- Я и слова ей не сказал.

- Тогда почему она ушла?

- Видно, сбежала к этому, - хриплый голос парня пронизан жгучим презрением. – К своему хахалю. К Харитонову.

- Может, Артем заставил ее уйти, - роняю задумчиво.

- Она всегда принимает решения сама.

- Захар, твоя мама явно переживала.

- Конечно, - хмыкает. – Вдруг я сдохну, и она потеряет последний шанс получить наследство. Пока я жив, мать получает проценты от научных проектов отца. Это мелочи, ей нужен совсем другой выигрыш, но и копейки жалко терять.

- Нет, я не думаю, - сглатываю. – Она любит тебя. Со стороны заметно. В глазах читается.

- Соня, ты ее совсем не знаешь.

- Но это выглядит очевидно, - говорю твердо. – Такое отношение нельзя сыграть намеренно. Твоя мама любит тебя.

- Она и отца любила, - брезгливо кривится парень. – А потом выскочила замуж за этого уебка. Все. Закроем тему. Если бы не ты, я бы сразу ее вышвырнул из этой палаты. Мать ничем не лучше деда. Одна масть.

- Ты ошибаешься, - нервно усмехаюсь. – Вряд ли твоя мама согласилась бы на инициацию клуба, которую одобрил твой дед. Для нас. Для меня. Я случайно подслушала его разговор с Шеровым.

Захар резко приподнимается, проходится тяжелым взглядом по моему лицу, хмуро сводит брови.

- Шеров?

Парень явно недоумевает, как избитый до полусмерти враг способен общаться с ректором.

- Шеров-старший, - поясняю. – Он сказал, твой дед не возражал против посвящения, поддерживал договоренности с «Ангелами», давал им гарантии. Но теперь ситуация изменилась.

Я сообщаю все подробности той беседы. Про угрозу судом, разорением. Про то, как Шеров обещал «сюрприз» для ректора в понедельник.

- Ты слушаешь? – спрашиваю под конец, ведь Захар смотрит так, будто думает о другом. – Если действительно удастся сместить ректора, то нам станет хуже. От твоего деда хотя бы понятно чего ожидать.

- Ничего хорошего, - хмыкает парень. – Но тебе не стоит переживать.

- Если «Ангелы» не имеют никакого отношения к делу «Х», то тогда вообще непонятно, кого нам искать.

- Разберемся, - уверенно заключает Захар и не сводит с меня горящего взгляда ни на секунду, вглядывается мои глаза, точно желает проникнуть в разум.

- Почему ты так странно смотришь на меня? – вопрос вырывается против воли.

- Я твой сталкер*, - мрачно произносит парень. – Это я следил за тобой несколько лет. Старался уберечь, оградить от всего плохого, но в итоге затянул в западню.

*История про Сталкера подробно показана в моем бесплатном рассказе "Одна ночь" (смотрите мой профиль автора)

Я улыбаюсь и провожу ладонью по его щеке, черчу пальцами путанные линии, прохожусь по острым скулам.

- Я знаю, - выпаливаю. – Всегда знала. Чувствовала. Признала в тебе того, кто скрывался под капюшоном толстовки, просто осознала это не сразу.

- Я вел себя как придурок, - оскаливается. – Должен был нормально объяснить, но тянул, отрицал до последнего. Черт, я вообще не имел права приближаться к тебе.

- Почему? – горло перехватывает от напряжения.