Жажда/water (СИ)

Драко отошел подальше и завернул за угол. И еще за один угол. Пока музыка, смех и разговоры не превратились в неясный шум. И повернулся к Блейзу.

― Окей. Какого черта тут происходит, Забини? ― хрипло спросил он, усилием воли успокоив дыхание.

― Не знаю, что ты…

Молниеносным движением схватив Блейза за горло, Драко мощно впечатал его в стену; тот только приглушенно пискнул. Потому что спокойствие ― просто х*йня, мираж, достало. И прошипел на ухо:

― Что там с Пэнси и Миллисент?

― Слезь с меня, ты, ублюдок! ― проскулил Блейз, пьяно пытаясь оттолкнуть его.

Драко тряс его за плечи, ударяя о стену.

― Говори, Забини, или я иду к Макгонагалл насчет выпивки.

― Ладно! Только убери от меня руки!

Драко зарычал, выпустил его и отступил на шаг.

― Рассказывай.

Блейз потер шею и закашлялся.

― Е* твою мать, Драко. Какого черта с тобой творится в последнее время?

― Забини…

Блейз, защищаясь, поднял руки, когда разъяренный Малфой шагнул вперед.

― Я не должен был ничего говорить, ― он нахмурился и помотал головой. ― Просто вырвалось. Пэнси сказала… то есть… Я, правда, не знаю, почему она так сказала… но я не должен был говорить тебе.

― А что, похоже, что меня это е*ет?

― Я просто думал, тебе плевать. Понимаешь? Ты ненавидишь ее, со шкурой и потрохами. Но Пэнси. У нее какие-то проблемы с этой потаскухой. Не знаю, в чем дело. Но она чем-то расстроила Пэнси.

― И?

― И они с Мил хотели… ну, ты знаешь… разобраться с ней. Сегодня.

«Разобраться с ней»?

― Разобраться с ней? И какого х*я это должно значить, Забини? ― Как будто он и так не знал. Но нет. Он не хотел об этом думать.

― Ну, ведь у нас нет палочек, верно? Используй воображение.

Кровь застыла у Драко в жилах. Он схватился за голову.

«Нет».

― Где они, Блейз?

― Не знаю.

― Где они, е*аный в рот?

― Слушай, я не знаю, окей? ― Блейз попятился. ― И почему тебя это так волнует?

Но сейчас Драко не мог думать об оправданиях.

Только о ней. И какого дьявола там происходит. Или уже произошло. И поэтому ли Гермиона не вернулась.

Драко повернулся, стремительно зашагал прочь от Блейза, дальше по коридору к лестнице, и бросился бежать.

Глава 12 часть 1

Забавно ― похоже, все это время Драко Малфой опасно балансировал на грани безумия, той вечно зловещей границе ясности и рассудка, всего лишь затем, чтобы броситься за грань и зачарованно смотреть, как сама земля поднимается, чтобы изо всех сил ударить его по лицу.

Это безумие, мягко говоря, не радовало. Драко старался как можно меньше об этом думать, но вот пришлось-таки столкнуться. Наверное, это из-за отца. Странное биение в голове, непрерывное пережевывание одних и тех же совершенно жутких мыслей. А если честно, с чего начать?

Никто никогда не поймет, на что это было похоже. Та власть, что имел над ним Люциус. Он заставлял Драко ненавидеть всех и вся, стоило лишь шевельнуть пальцем, приподнять бровь, в легком неодобрении скривить губы. А когда отец говорил ему четко, ясно и подробно, что любить и что ненавидеть, Драко повиновался так естественно, даже глазом не моргнув, блин, что все, не успел вздохнуть — и готово. Он повиновался, принимал — целиком, без тени сомнения — основы, на которых отец строил его жизнь.

Все было спланировано. Подготовлено, отглажено и разложено у него на кровати в предвкушении каждой бессонной ночи, когда он таращился в потолок и думал. Будущее ― одновременно великолепное и ужасающее, меняющее мир и расписанное по минутам. Ключ к фундаментальным основам магии, «как», «куда» и «почему» волшебного мира. Каждый ответ включал незыблемое, раскатывающееся эхом «чистокровность». «Потому что мы чистокровные, Драко». «Потому что невинность, человечность, милосердие и раскаяние — не более чем выдумки застойного болота цивилизации, в которое катится волшебный мир, глухой к правдам и основам истинной магии». Такой должна была быть жизнь Драко, избранный путь, готовое будущее. Надо было погрузиться в него.

«Зачем. Зачем тебе понадобилось умирать.

Такая пустая трата времени».

Драко жил внутри отца, все эти годы, стучась в ребра, давясь пеплом и черной кровью отцовского сердца, пытаясь выплыть, выйти и доказать что-то, показать, как много понимает. А потом Люциуса убили. Он перестал со всех сторон окружать Драко, исчез вкус его суровых надменных слов. Если закрыть глаза и избавиться от мыслей, почти удавалось забыть, как в тот раз вырвался, прорвался сквозь ребра и двинул отцу в челюсть. Почти.

Но что-то мешало… вернуть незамутненное ощущение свободы — как тогда, в те несколько коротких восхитительных минут. В ту ночь, когда отец не пришел домой, Драко лег, закрыл глаза, но понял, что не может заснуть, как ни крутись. И не потому, что больше не слышал приглушенных горестных и гневных криков матери. Она накладывала на спальню заглушающие заклятия с тех пор, как Драко зашел и попросил ее не шуметь. Перестать швырять на пол стекло, камень и дерево, выплакивать имя отца из самой сердцевины чего-то, что, казалось, таяло в ней. И не потому, что он тоже оплакивал отца. Чувство свободы… просто не пришло.

Так и не пришло.