Жажда жить

По части строительства гостиниц Форт-Пенн явно плелся в хвосте времени, и все сходились на том, что это позор для города. Все, кроме семейства Шофшталь. Несогласие их объяснялось не эстетическими причинами и не ностальгией по былому; нельзя также сказать, что их было не сдвинуть со своих позиций. Еще до вступления Соединенных Штатов в войну Хэма, как главу семейства, легко убедили в том, что городу нужна новая гостиница, но в то же время он лучше других знал, что строительство гостиницы — это большие расходы; что деньги, которые она приносит, даже в столице штата не окупают семейных затрат; что современные гостиницы строятся как «коммунальное предприятие», а коммунальное предприятие — то же самое, что «подарок коммерсанта»; что, не будучи коммерсантом в буквальном смысле этого слова, он не намерен никому дарить гостиницу или даже несколько ее этажей и если коммерсанты Форт-Пенна считают, что строительство гостиницы принесет пользу их городу (и их бизнесу), то пусть сами подарки и делают. К тому же Хэм помнил, что у него и его семьи уже есть гостиница и прибыли она не приносит, а если кто-нибудь предложит разумную цену, она может быть продана.

Совет коммерсантов вызвался купить Шофшталь-Хаус, затем повторил свое предложение, но Хэма оно не устроило, как и первое, а когда он отправился на мексиканскую границу, дело вроде бы решилось само собой. За те несколько месяцев, что разделили его возвращение с границы и отъезд в военный лагерь, было проведено множество совещаний с участием Хэма и без оного. Хэм выдвинул ультиматум: покупайте Шофшталь-Хаус по моей цене, или он продолжает работать, а в этом случае, добавил он (без всякой, впрочем, необходимости), у новой гостиницы не будет ни малейшего шанса на успех: городу просто не нужны две большие гостиницы. Коммерсанты это прекрасно понимали, только надеялись, что Хэм — нет. «У нас есть своя гостиница, — говорил он. — Стоит прочно, не качается, все на месте, и люди там останавливаются просто по привычке. А у вас гостиницы нет. Одни разговоры. К тому же, господа, в нашу гостиницу деньги уже вложены, и мы можем позволить себе работать в убыток. Вы тоже можете заложить в свои сметы убыток, только он будет больше нашего, потому что вам еще только предстоит платить за строительство. Позвольте сказать вам еще кое-что: мы можем работать себе в убыток еще три года, но за тот же срок новая гостиница просто рухнет. И тогда уж я сам куплю ее за гроши. Так что мой вам добрый совет: покупайте Шофшталь-Хаус, мы выйдем из дела и мешать вам не будем. Это будет стоить недешево, но в отсутствие конкуренции у вас появится неплохой шанс заработать. А если мы останемся в деле, то такого шанса не будет. Ни малейшего. Покупайте Шофшталь-Хаус, и я готов подписать обязательство никогда больше не участвовать в гостиничном бизнесе. Иными словами, это будет жест доброй воли».

Выбора не оставалось — коммерсанты купили Шофшталь-Хаус, решив снести его и построить на том же месте «Несквехелу» после войны, когда появятся рабочие руки и материалы. Но новые владельцы совершили ужасную ошибку: они настолько привыкли разуметь под гостиницей именно и только Шофшталь-Хаус, что совершенно упустили из виду новые тенденции в городском строительстве. Тот, кто собирался начать работы после войны, словно бы не заметил, что оно повернуло на север, в сторону от железнодорожных станций, фабрик, оптовых складов; городские службы, как и новые департаменты штата, также перемещались на север и восток. В один прекрасный день коммерсанты, можно сказать, обнаружили, что задуманная ими гостиница будет слишком далеко находиться от их собственных торговых точек. Это было ошибкой, сходной с той, что обнаружилась по завершении строительства очень красивого здания нового театра Филадельфии, когда забыли про гримерные и пришлось покупать соседний дом и соединять его с театром специальным проходом. В общем, получилось, что новая гостиница будет не привлекать, а отвлекать клиентов от собственных универмагов. Коммерсанты делегировали двух своих представителей в Джорджию, где Хэм проходил службу в военном лагере Хэнкок.

— Ну, это нетрудно было предвидеть, — сказал Хэм, — но вы ведь даже не удосужились посоветоваться со мной. Были так заняты мацу из меня сделать… ох, извините, мистер Кляйнфельд, просто вырвалось.

— Ничего-ничего, я привык, — прозвучал ответ Кляйнфельда.

— Привыкли не привыкли, а религиозные чувства людей задевать нельзя.

— Говорю же, оставим это, мистер Шофшталь. Забыли. Видите ли, нас, меня и мистера Ларкина, послали к вам коллеги. Может, удастся найти какое-то взаимоприемлемое решение. Мистер Ларкин, прошу вас.