Жажда жить

— Он хочет сказать — читателей «Орла», — пояснил Пол.

— Пол, пока тебя не будет, могу высылать тебе газету, — сказала Грейс.

— Вы разве покидаете наши края? — удивился Холлистер.

— Боюсь, что так, — с улыбкой ответил Пол.

— Хотите посмотреть предварительные результаты? — предложил Холлистер.

— Пожалуй, нет, — покачал головой Партридж. — Может, ты хочешь, Грейс?

— Да нет, все равно ничего не пойму в этих цифрах. Я даже один избирательный участок от другого отличить не могу.

— Кстати, об участках, — встрепенулся Партридж. — Не зря толкуют о женском равноправии. Женщины и политика. Наверное, стоит, указывая какой-нибудь адрес, любой, точно обозначать границы избирательного участка. Раньше мы никогда этого не делали, но сейчас самое время начать. — Он черкнул что-то у себя в блокноте. — Миссис Тейт, если бы вы работали у нас в штате, заслужили бы премиальные. Пять долларов.

— Так давайте, — потребовала Грейс. — Если я заработала эти деньги, то должна получить. Первый, кстати, мой заработок.

— Ну что же. — Холлистер потянул на себя ящик. — Вот вам ваучер, завтра можете обменять его на деньги. То есть уже сегодня. — Он принялся заполнять чек под собственную диктовку: «Грейс. С. Тейт. Пять долларов ноль-ноль центов. Премиальные. В скобках. Предложение по подсчету голосов. Скобки закрываются. Подпись. Джон Холлистер». Прошу. Зайдите утром в кассу, и вам выдадут деньги.

— А у себя я его оставить не могу? — спросила Грейс.

— Нет, только наличные. Но вот что можно сделать. После того как обналичите, я могу послать вам ваучер почтой. Или пусть останется здесь до следующего вашего визита.

— Очень любезно с вашей стороны. — Грейс помахала клочком голубоватой бумаги. — Вот я и стала поденщицей. Хорошо, как-нибудь заеду и заберу свой ваучер.

— Что ж, Грейс, мы узнали, что хотели, а ты заработала себе на хлеб, может, теперь оставим мистера Холлистера в покое? — сказал Партридж.

— Да, пора ехать. — Грейс и Холлистер пожали друг другу руки, и Партридж с Холлистером тоже пожали друг другу руки. Пол и Холлистер не пожимали друг другу рук, так как руки Пола были заняты, он надевал пальто.

Они довезли Партриджа до его дома на Моньюмент-сквер и поехали на Вторую улицу, где Пол остановился у Грейс.

— Голодны? — спросила она.

— Да нет, спасибо.

— А то в холодильнике есть жареный цыпленок и ветчина, так что пожалуйста.

— Ну что ж, если вам хочется поесть, то и я готов присоединиться.

— Мне-то нет, я думала, вы проголодались, — посмотрела на него Грейс. — Да что это с вами, Пол?

— Ничего, просто устал, — поспешно отозвался он и тут же добавил: — А в прочем, нет, не просто. Знаете, Грейс, когда еще свидимся, а может, и вовсе не свидимся, так что я должен сказать правду. Я люблю вас, Грейс. Сейчас вы пойдете спать, и я пойду спать. Мы будем ночевать под одной и той же крышей. На одном этаже. А я бы хотел, чтобы это была одна и та же комната, и так до конца жизни.

— Знаю.

— Больше я никогда этого не повторю. Ответ — нет?

— Да, Пол, — нет. Вы были братом Сидни, и мне тоже всегда были настоящим братом, большим, чем Брок. Но если бы я вышла за вас… а впрочем, что говорить, все равно это невозможно.

— Договаривайте. Если бы вы вышли за меня, то — что?

— В этом случае не прошло бы и года, как… вы бы поняли, что совершили ошибку, я вам не подхожу.

— Это не ошибка. Вы мне подходите, и я вам подхожу. Знаете что, Грейс, я сейчас напишу вам кое-что, а прочитаете вы это через год. И убедитесь, что я прав.

— Не надо ничего писать, на словах скажите.

— Ладно, пусть так. Да, собственно, и написать-то я собирался всего одно имя. Имя следующего вашего мужчины. Назвать его?

— Откуда ж вам знать, если я и сама не знаю, — пожала плечами Грейс.

— Да знаем мы, оба знаем.

— Он женат, у него есть дети. Женат счастливо. Если бы мне этого хотелось, то имя — Роджер Бэннон. Он-то готов.

— Да, но вам Роджер Бэннон не нравится. Нынче вечером я в этом убедился.

— Знаете, Пол, мы вроде как затеваем какую-то склоку — и ради чего? Оно того не стоит. С этим человеком у меня больше ничего не будет. Городок у нас маленький, и полученный урок я хорошо усвоила. — Грейс поднялась. — Что-то я тоже чувствую себя усталой, дорогой. Если хотите еще посидеть, свет, когда пойдете к себе, можно не гасить. Брок поздно вернется.

Пол встал, подошел к ней и обнял за плечи. Грейс подставила ему щеку для поцелуя:

— Покойной ночи, дорогой.

Пол поцеловал ее в щеку, но отстраниться не дал, покрывая поцелуями лицо и шею, впиваясь в губы и тесно прижимая к себе.

— Хватит, Пол, — резко бросила Грейс. — Напрасно вы так возбуждаетесь, я вам тут не помощница. Пустите.

— Не пущу.

— Я в этом не участвую, Пол. И наплевать мне на ваше возбуждение, слышите? Без меня, ясно? Даже не старайтесь. Вы тут сам по себе. Я в стороне, понятно?

— Ну пожалуйста, Грейс.

— Ни за что. Никогда.

— Грейс.

— Нет. Нет.

— Я люблю вас.

— Нет.

— Боже, о Боже мой.

— Нет, — повторила она, и он немного отпустил ее, не отнимая, впрочем, рук от груди. Так они и стояли, он — положив голову на ее плечо, она — отворачиваясь в сторону.

— Ну что, успокоились? — спросила Грейс.

— Да.