Жажда жить: девять жизней Петера Фройхена

Эту сцену наблюдал и Петер Фройхен, студент-медик двадцати двух лет. До сей поры учёба была ему в тягость. В медицину он пошёл не по призванию, а из расчёта получить стабильную работу, которая, впрочем, не обещала быть увлекательной. Случай портового рабочего заставил Фройхена воспрять духом. Доктор Торкильд Ровсинг, его наставник в Копенгагенском университете, наперекор скептикам настаивал, что рабочего можно спасти. «Кости можно срастить, оторванную плоть пришить на место!» – утверждал он. И принялся за дело, намеренный доказать свою правоту с помощью прорывных врачебных методик. В Копенгаген съехались доктора со всей Европы, желая своим глазами увидеть пациента. Они рассматривали его вдоль и поперёк, скрупулёзно изучали показатели, обсуждали состояние. Медленно, но верно пациент поправлялся. Случай признали медицинским чудом 1905 года. И чудо это творилось у Фройхена на глазах.

Прошёл год – портовый рабочий уже стоял на ногах так крепко, что почти обходился без трости, когда его всей больницей провожали домой. В числе провожавших был и Фройхен. Благодарный пациент произнёс прощальную речь, тронувшую его спасителей до слёз. Врачи и медсёстры махали на прощание знаменитому подопечному. Тот вышел из дверей, обрамлённых каменными арками, замешкался на секунду на обочине, а потом аккуратно перешёл улицу. Провожающие вернулись в больницу, гордые великим достижением.

Увы, очень скоро портовый рабочий вернулся – на сей раз действительно мёртвый. Бродя по копенгагенским улицам, он, несомненно, наслаждался своим вторым шансом – и не заметил автомобиля, который выскочил из-за угла на большой скорости.

Фройхен в смерти портового рабочего увидел знак от Вселенной. Он сделал открытие, которое изменило его будущее. Фройхен решил, что «не годится в доктора».

Открытие это напрашивалось давно. В детстве Фройхен только и делал, что бродил по лесам, измерял глубину ручьёв, искал птичьи гнёзда и выкапывал растения, чтобы посмотреть, какие у них корни. На природе ему нравилось больше, чем в классной комнате, хотя учился он хорошо. Он рос сообразительным, читал со страстью, если тема интересовала его. Однако всю жизнь Фройхену казалось, что в учёности он не дотягивает. Позже он решит, что этот комплекс неполноценности у него развился из-за детской дружбы с братьями Бор – уже тогда гениями. Харальду было суждено стать знаменитым математиком, а Нильсу – получить Нобелевскую премию по физике и создать квантовую теорию. Братья никогда не дразнили Фройхена и не хвастались своим выдающимся умом. Но всё же учиться с ними в одном классе было всё равно что тягаться в скорости с океанским лайнером. Поэтому к концу учёбы в школе Фройхен чувствовал себя не в своей тарелке. Выглядел он тоже не слишком уместно: на университетской фотографии он возвышается над однокашниками во все свои два метра, буйные белокурые волосы торчат. Конечно, врача делает не внешность – и всё же Фройхен выглядел скроенным для иной судьбы.

Смерть портового рабочего заставила Фройхена посмотреть на свою жизнь критически. Какое будущее его ждало, реши он строить медицинскую карьеру? Утром встал, пошёл на работу, обошёл больных, вернулся домой. Следующим утром снова: встал, пошёл на работу… И так до бесконечности? Не жизнь, а замкнутый круг.

Но куда податься? к чему лежит душа?

Одно из самых счастливых детских воспоминаний у Фройхена – как родители, Лоренц и Фредерикке Фройхен, подарили ему, восьмилетнему, лодку. Он поставил на ней паруса и отправился в плавание недалеко от родного Нюкёбинга – портового города в ста километрах от Копенгагена. Воздух в Нюкёбинге был солёный, звенели колокола на бакенах, смеялись моряки, рассказывая друг другу байки. Да, вот что он любил: романтику открытого моря. Бросив учёбу, Фройхен решил, что жизнь на море лучше ему подходит. Осталось только найти благоприятную возможность.

Пытаясь понять, чего хочет от жизни, Фройхен рассматривал разные дисциплины, которые предлагал Университет Копенгагена, и сблизился с театральными студентами: Фройхену нравилось выступать на сцене, и он нашёл себе друзей по интересам. Вскоре он познакомился с комедийной труппой, которая хотела поставить сатирическую пьесу о датском полярном исследователе Людвиге Мюлиус-Эриксене. Мюлиус-Эриксен возглавлял арктическую экспедицию, из которой недавно вернулся, и теперь выступал с лекциями в Копенгагене.