Жажда жить

Те немногие, что могли судить о сравнительном богатстве Грейс и Сидни со знанием дела, говорили на эту тему только между собой. Не более десятка банкиров, адвокатов и их ближайших сотрудников знали, как обстоят дела в действительности, остальные же могли лишь с большей или меньшей долей вероятности предполагать, что состояние Колдуэллов исчисляется суммой порядка миллиона долларов. Слухи, будто Тейты не способны платить по счетам, имели некоторое основание: Тейты действительно не оплачивали счета, по крайней мере не каждый месяц. Они оплачивали их поквартально, что было типично для многих состоятельных семей и в Америке, и за границей. Векселя погашались с прибыли, наличные были нужны только беднякам и людям, попавшим в стесненные обстоятельства. Такая система была удобна Тейтам еще и потому, что оставляла время на упорядочивание их довольно сложной бухгалтерии: деньги Сидни шли на оплату счетов по дому, школу и уход за детьми, а также на его личные расходы. Грейс платила за содержание фермы, новую технику, покупку скота и так далее, ну и опять-таки за собственный гардероб и драгоценности. Через пять лет после женитьбы ферма под руководством Сидни, который стал кем-то вроде надсмотрщика, начала приносить небольшой доход. За эту работу он получал символическое вознаграждение — один доллар в год, — что, по его словам, позволяло считать себя профессионалом. Впрочем, фермеры, наемные рабочие и производители сельскохозяйственной техники, с которыми Сидни вел дела, не нуждались в этом символическом чеке на один доллар как подтверждении его профессионализма. Они подсмеивались над его акцентом и бриджами, в которых он разъезжал по полям, но никому еще не удавалось провести его дважды. Как-то раз он поймал типа, который годами обворовывал Грейс, ее брата и их отца. Это был управляющий по имени Фауст, ферма брата которого, в южной части графства Несквехела, целиком, от навозоразбрасывателя до электростанции, содержалась на деньги Колдуэллов. Сидни упрятал Фауста под замок, но Грейс уговорила его не предъявлять обвинения (в данном случае в краже сепаратора), но не столько потому, что терпеть не могла бюрократической канители и шума, сколько потому, что от длинного перечня наворованного у ее старшего брата Брока Колдуэлла буквально голова пошла кругом. В общем, Фауст выдал Сидни долгосрочную расписку, разрешавшую отработать ее на ферме брата, а не в исправительном учреждении. За какие-то две недели эта история стала известна всем фермерам в северной части графства, и все они должным образом оценили и практичность Сидни, каковой он действительно обладал, и сострадательность, которой у него не было вовсе.

Сидни извлекал пользу из всего: от сильно завышенных оценок состояния до противоречивых слухов о его доброте и бдительности. Против него говорили два факта: он не был уроженцем графства Несквехела и женился на девушке из семьи Колдуэллов. «Слушайте, — сказал он как-то Броку Колдуэллу на второй год после женитьбы на Грейс, — я не рассчитывал и не рассчитываю на то, что меня изберут шерифом, но, ради всего святого, у меня что, рога на лбу?»

— Ты ходишь в епископальную церковь, — возразил Брок, — и, может, кое-кому кажется, что тебе не мешало бы отрастить рога.

Но даже и тогда у Сидни не появился соблазн оставить ферму. Он был счастлив с Грейс, он всегда хотел жить в сельской местности, он не испытывал ни малейшего желания к занятию банковским делом, и, наконец, его жена тоже любила ферму.

Женившись на Грейс, Сидни, в общем, имел представление и о ее имуществе, и о принадлежности к клану Колдуэллов (а до известной степени и Броков). Но он никогда не слышал о некоем мистере Неттлтоне, молодом преподавателе истории одного из колледжей Новой Англии, чьи разыскания глубже и глубже погружали его в прошлое Пенсильвании, пока он не принялся за сочинение книги, условно озаглавленной «Графства штата Пенсильвания». Проведя четыре месяца в Форт-Пенне, он заметил в разговоре с одним из своих местных коллег, что «со стороны Колдуэллов было чертовски правильно назвать графство по имени этих пришельцев, индейцев племени Несквехела». Слова эти стали повторять, и в какой-то момент они дошли до Брока Колдуэлла.

— «Чертовски правильно», говорит? Что ж, он прав, — сказал Брок. — Название графству было и впрямь дано одним из Колдуэллов.

Никто не возразил, ибо в настоящее время Брок считался неофициальным хранителем семейной истории Колдуэллов и по совместительству одним из наиболее квалифицированных как минимум знатоков истории графства Несквехела. В 1902 году, в ходе очередной дискуссии, связанной с племенем несквехела, местная газета «Часовой» напечатала письмо в редакцию. Подписано оно было просто: «Читатель», но люди, хорошо знавшие Брока, были убеждены, что оно написано Броком Колдуэллом, о чем свидетельствовала как информативная насыщенность текста, так и характерный для него «темный» стиль.