Жаждущие престола

Кашинец вышел на крыльцо, стараясь соблюсти важный вид и опираясь на палку, будто на царский посох. Он еще не вполне сообразил, кого ему следует изображать: родственника царя Нагого или… Этого он окончательно еще не решил.

Хорунжий, приехавший из Путивля, мужчина решительный и, по-видимому, жестокий, спросил у старосты:

– Этот, что ль, царь?

– Какой царь? – не понял староста Бугрин.

– Ты что ж, вздумал нас обманывать, сукин сын? – разозлился хорунжий из Путивля и бросился на Рукина, а заодно и на стародубского старосту Бугрина. – Обманывать?

Сбитые с толку стародубцы прихлынули к крыльцу. Взметнулись дубинки, блеснула сабля… Оставались мгновения, чтобы решиться.

– Ах вы, б… дети! – возмущенно вознес свой голос Кашинец и грозно стукнул палкой об пол. – Меня не признавать? Я государь!

Толпа повалилась на колени. Находящиеся вблизи от крыльца ползли к ногам.

– Виноваты перед тобою, государь! Прости!

– Прощаю, отдаю вам вину, дети мои.

Путивльский хорунжий, видя что царь нашелся, убрал саблю в ножны, протолкнулся к государю, поклонился бойко:

– Ваше Величество, соблаговолите ехать с нами в Путивль. Наш воевода в отлучке, воюет с Шуйским, но для вас все приготовлено заранее.

– Нет, государь у нас останется! – протестовали местные.

– Верно, дети мои, я останусь с вами, – милостиво произнес Кашинец. – Мне нужно войско собирать. Деньги нужны, оружие, табун хороший для конницы. Хорунжий, если увидишь князя, передай: я жду его под свою руку с ратными людьми. Вместе пойдем на Москву, понял? Передай.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

Сопротивление против «неправедного» царя Шуйского, против боярского правления уже снова пошло полыхать по северским областям Руси. Имя Димитрия по-прежнему притягивало не только обиженных смердов и холопов, лихих казаков, ищущих воли, но и проходимцев всех возможных оттенков, особенно из сопредельных с Московией Польши и Литвы.

Стародубцы стали собирать для своего государя деньги. Тщательно считали, сдавали старосте Бугрину, а тот с поклоном вручал Александру Рукину, который получил от «Димитрия Ивановича» звание окольничего. Слали грамоты в другие ближние города. Там тоже старались не ударить в грязь лицом: отсылали собранные «царские» деньги в Стародуб.

Всякими хозяйственными делами при «царе» занимался Рукин. Да тут очень вовремя возник приглядный и ловкий поляк в хорошем кунтуше, шапке с куньим околышем и гусарской саблей у бедра. Он был не очень молод, но опытен в воинских делах. Усы у него закручены лихо кверху, манеры почтительно-мужественные. Фамилия Меховецкий.

«Государь» назначил его начальником постепенно собиравшейся дружины. Меховецкий стал утверждать воинский порядок среди случайного сброда. А к концу августа пришел из Литвы бывший мозырьский хорунжий Будзило во главе довольно воинственной оравы литовцев, которые только и зыркали кругом, где бы что сцапать. Поляки косились на них неприязненно:

– Потише тут гаркайте, еще ничего из себя не показали. Мы шляхта – рыцари, а вы сельское ополчение, пся крэвь.

На русских из Московии и Северской Украйны махали рукой:

– Необученные хлопы, ничего не умеют. Разве что на подхвате держать.

Красивый, стройный, молодой атаман Иван Заруцкий, сумевший выскользнуть с тремя сотнями донцов из осажденной Тулы, только вздыхал. Понятно было после беседы с «государем», воеводой Меховецким и литовским начальником Будзилой, что ничего значительного стародубское сборище совершить пока не может. Еле-еле набралось до трех тысяч ратников. Да мало того, что опыта никакого и вооружены кое-как, еще с требованиями о предварительной плате за службу.

– Если Шуйский двинется на нас, то… – Заруцкий качал головой.

– Что же будет? – удивленно поднимал брови «царь».

– Он нас просто раздавит. Нужно звать казаков с Дона, а иначе ничего не получится.

– Давай, зови казаков, Иван Мартынович. Ты прав, без казаков никуда. Возьмем Москву, расплачусь с казаками щедро. Даю тебе мое царское слово.

Заруцкий с небольшим сопровождением отправился в донские станицы звать казаков к Димитрию Ивановичу, чудесно спасшемуся от преступника и обманщика Шуйского, чтоб ему сгнить, старому грибу.

А к «государю» в Стародубе приходили Меховецкий с Будзило и разводили руками:

– Войско требует оплаты, Ваше Величество.

– Но я их кормлю, черт бы их драл. Вот и будет литве пожива.

– Нужно платить деньги.

– Они еще ничего не сделали.

– Давайте возьмем какой-нибудь город.

– Ну… хорошо, – согласился «царь». – Брянск?

– Что вы, Ваше Величество! Брянск нам не взять, – сказал грамотный в войне Меховецкий. – Куда нам!

– Давайте попробуем… Козельск, а?

– Козельск можно попробовать при полном молчании в войске. Только неожиданное нападение может иметь успех. Извольте приказать, государь.

Осторожно обойдя Брянск, войско «Димитрия Ивановича» неожиданно напало и взяло Козельск. Но грабить в этом городке было нечего: тут побывало и царское войско, и кто-то из самозваных «воров», которых расплодилось достаточно. Литовцы взбунтовались, опять требовали денег и пошел между ними говор: от такого «царя» следует избавляться.