Ждала тебя всю жизнь

– Черта с два! – прорычал он и положил ладони на ее бедра, надежно удерживая на месте. – Ты знала, что утром я хотел поговорить о нас, но ты использовала мальчика как щит, признай это!

Бронте прижала ладони к его груди, желая оттолкнуть, и ощутила, как напряжены его мышцы.

– Нет никаких нас. – Она заставила себя встретиться с ним взглядом. – Единственное, что нас связывает, – это Нико. Только он сейчас имеет значение. И вы так замечательно сегодня поладили. И я не хочу сделать что-то, что может помешать вашим с Нико отношениям, – сказала она.

По крайней мере, хоть это было правдой. Любые ее отношения с Лукасом могут стать не просто опасными на эмоциональном уровне, когда они закончатся – а это непременно произойдет, – это может осложнить отношения Лукаса и Нико, а Бронте просто не может этого допустить.

Нико нуждался в присутствии Лукаса в своей жизни, и она подозревала, что, несмотря на протесты, Лукас тоже начал осознавать, как ему нужен Нико. Даже если сама Бронте была достаточно смелой и безрассудной, чтобы ввязаться в роман с Лукасом, она никогда не простит себе, если это негативно скажется на той зыбкой связи, что начала образовываться между Лукасом и племянником.

– Это бред, и ты это знаешь, – обрезал он на корню ее аргумент. – Это никак не связано между собой.

– Еще как связано! – возразила Бронте, наконец почувствовав раздражение от его пренебрежительного ответа. – Я хочу поддерживать и развивать ваши отношения с Нико, но я не смогу сделать это, если между нами что-то будет.

– Почему нет?

– Потому что я живу здесь, с ним.

– И что с того?

– Я не хочу, чтобы он знал… – Она помолчала, потому что равнодушное выражение лица Лукаса нервировало ее. – Не хочу, чтобы он знал, что между нами что-то происходит. Он может подумать, что ты приходишь сюда, чтобы увидеть меня, а не его.

– Ему всего четыре года! – вспылил Лукас.

– Нико – очень смышленый ребенок.

– Я знаю, – кивнул он. – А еще он достаточно независим и хорошо адаптирован для своего возраста. Так что я не вижу ни одной причины, чтобы он подвергал сомнению мои мотивы прихода сюда. В любом случае реакция Нико не имеет значения, потому что он не узнает, что мы спим вместе.

– Как это?

– Я куплю для тебя дом, где мы сможем встречаться пару раз в неделю. Я плачу Морин достаточно высокое жалованье, пора ей отработать его.

– Нет, подожди-ка! – Бронте отпрянула. Его потрясающее высокомерие придало ей сил противостоять обжигающему желанию. – Я на это не согласна! Я не хочу, чтобы ты покупал мне дом, и я не хочу становиться твоей… твоей любовницей!

Возможно, это прозвучало несколько пафосно, но эти слова придали Бронте сил, в которых она нуждалась для борьбы с собственными чувствами. Как смел он ожидать, что она поставит свои сексуальные потребности выше благополучия Нико? Нет, у него просто непомерное самомнение!

– Нико нуждается во мне. Я не буду твоей содержанкой, потому что не хочу ею быть.

Лукас был настолько раздражен, что едва мог мыслить ясно, в основном потому, что уже несколько часов балансировал на острие желания. Каждый раз, как их с Бронте взгляды пересекались, желание обладать ею вспыхивало в нем с новой силой.

– Я и так уже за все плачу! – рявкнул он. – Какая, к черту, разница, если мы оба получим удовольствие от сделки?

Как только слова сорвались с губ Лукаса, он тут же пожалел о том, что не может затолкать их обратно. Неповиновение в глазах Бронте сменилось шоком и возмущением.

– Ублюдок. – Слезы навернулись на ее глаза, но она не позволила им пролиться. – Я не продаюсь. Я приняла твою финансовую помощь исключительно ради Нико. Но мне это не нужно, и ему тоже, мы прекрасно справлялись и без тебя. И если цена твоей помощи – регулярно спать с тобой, мы уедем.

Черт, он совершенно не это имел в виду! То, что произошло вчера, не имело никакого отношения к его ответственности перед мальчиком. Но он поклялся защищать Нико, и он не позволит ему уехать. Как и самой Бронте.

– Если ты попытаешься увезти отсюда Нико, я отсужу у тебя опеку – глазом не успеешь моргнуть.

– Ты не сможешь забрать его у меня, его опекун – я, – гневно выпалила она.

Лукас видел лишь ее расширенные от ярости зрачки и страсть, которую она продолжала отрицать.

– А ты попробуй.

– Я тебя ненавижу, – процедила она сквозь зубы.

– Неправда.

Внезапно желание, которое он сдерживал все утро, прорвало защитную оболочку, как плотина прорывает неустойчивый берег. Он прижался губами к жилке на шее Бронте и языком почувствовал, как бешено она пульсирует. Бронте дернулась в его руках, но не отступила. Она тихонько ахнула, и Лукас завладел ее губами в глубоком поцелуе. Его пальцы запутались в ее волосах, и он почувствовал, как дрожит Бронте от желания, которое не в силах скрывать.

Когда он смог наконец оторваться от ее губ, ее тело стало мягким и податливым. Щеки Бронте пылали, губы припухли от яростного поцелуя. Он отпустил ее, и она отступила назад. Лукас должен был быть доволен тем, что она инстинктивно ответила ему, но вместо этого он был шокирован собственным поступком.