Жди меня, и я вернусь

Еще ему было интересно, как Шар, во-первых, разгадает очередной ребус покойного Шмяка, а во-вторых, выпутается из достаточно сложной ситуации, возникшей в связи с погодными условиями. Женька хорошо помнил следующий пункт записанной на полях карты инструкции, который гласил: «Ровно в восемь самурай коснется шкатулки кончиком меча». Ему казалось, что он правильно угадал смысл этого туманного указания, и не терпелось посмотреть, как справятся с этой задачкой Шар и его головорезы.

К его легкому разочарованию, Шар раскусил этот орешек в два счета.

– Меч Самурая, – покосившись назад через плечо, пробормотал Шар. – Солнце встает там, значит, к восьми утра тень верхушки горы должна быть как раз где-то в этом районе… Ох, затейники! Чтоб вам пусто было с вашими затеями. Пять закладок, и каждая с выкрутасами…

На карте действительно были отмечены целых пять тайников. Еще на «Глории» Липский и Стрельников, обсуждая этот вопрос, выдвинули две версии. По первой из них такое количество тайников объяснялось тем, что прятать целый вагон золотых слитков в одном месте и неразумно, и очень трудоемко: это ж какую ямищу нужно выдолбить в скальной породе, чтобы вся эта груда туда поместилась! По второй часть тайников представляла собой либо пустышки, устроенные, чтобы сбить с толку тех, кто попытается найти и присвоить золото, либо ловушки.

Кувалда посмотрел на часы.

– Ровно в восемь, – сказал он задумчиво. – Сейчас без четверти, а что толку? Солнца все равно нет. До завтра, что ли, подождать? Так где гарантия, что завтра дождя не будет? А, Саня?

– Баран ты все-таки, Геша, – вздохнул Шар, убирая карту в планшет. – До майора дослужился, а как был Кувалдой, так Кувалдой и помрешь. Потому что башка у тебя чугунная, как у самой настоящей кувалды. Ею стены пробивать хорошо, а к мыслительному процессу она у тебя ни хрена не приспособлена.

– Чего ты опять гонишь? – обиделся Кувалда. – Что я такого сказал? Нет же тени! Ты что, сам не видишь?

– Вижу, – рассеянно отозвался Шар и махнул рукой бойцу, который, помимо автомата, нес на плече алюминиевый шест с кругом на одном конце и облезлой коробкой защитного цвета на другом. Этот шест был не похож ни на что, кроме того, чем он являлся; короче говоря, это был металлоискатель.

Боец нацепил на голову металлическую дужку наушников и принялся ходить кругами, водя над землей плоским алюминиевым кольцом щупа. Кувалда закурил, обиженно надувшись. Женька ему немного сочувствовал: неприятно, когда тебя при всех выставляют дураком. И вдесятеро неприятнее, когда дураком ты выставляешься сам, да еще и при подчиненных. Надо же – майор! Кто бы мог подумать! Выходит, старая пословица «Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона» не просто солдатский прикол, а чистая правда!

– Есть сигнал, – сняв наушники, сообщил боец.

Шар нетерпеливо махнул рукой, и один из его людей, примерившись, вогнал в каменистую почву заостренный конец короткого лома. На третьем ударе лом вывернул на поверхность облепленный землей, бугристый от ржавчины винтовочный ствол с криво торчащим в сторону штыком на изъеденной коррозией защелке.

– Японская, – сказал кто-то. – «Арисака». Калибр шесть с половиной, штык несъемный…

– Как это «несъемный»? – не удержавшись, вслух удивился Женька.

– А что такое? – затаптывая окурок, поинтересовался Кувалда, заметно повеселевший из-за постигшей адептов современной техники мелкой неудачи.

– Да я тут нашел один, – признался Женька. – Такой… в общем, на саблю похож.

– К концу расширяется? – подумав, уточнил Кувалда. – С зубчиками на спинке, как у пилы?

– Ага, – сказал Женька.

– Немецкий, – авторитетно заявил Кувалда. – От девяносто восьмого «маузера», времен Первой мировой. Интересно, кто его сюда затащил?

– Странно, – удивился Женька. – А мне сказали, что японский.

– Кто сказал?

– Стрельников…

– Ты его больше слушай, – хмыкнул Шар, краем уха прислушивавшийся к их разговору, – он тебе еще не то расскажет.

– Генералы – они, брат, высоко летают и мелочей не видят, – добавил Кувалда. – А авторитет блюсти надо. Даже если чего-то не знаешь, лепи, что в голову взбредет, только уверенно, авторитетно… Вот, как наш Александр Васильевич, например.

– А Стрельников, он что – генерал? – спросил Женька.

– Генерал-лейтенант, – сказал Кувалда. Шар многозначительно кашлянул в кулак, и Кувалда добавил: – В отставке.

Женьке показалось, что это уточнение было сделано как-то чересчур поспешно, но всесторонне обдумать данное явление он не успел. Боец с металлоискателем, который, водя над землей щупом, уже удалился метров на десять от места первой находки, остановился и снова крикнул:

– Есть сигнал! Сильный, товарищ майор!

Повинуясь безмолвной команде Шара, человек с ломом пустил в ход свой примитивный инструмент. Двое других, сноровисто орудуя саперными лопатками, отгребали в сторону измельченную смесь глины и крупной каменной крошки.

Дождь перестал, над мокрыми спинами работающих курился легкий пар, и Женька им позавидовал: этим троим, по крайней мере, было тепло.