Жека (СИ)

Налили половину гранёного стакана. Жека поболтал белёсую жидкость, с подозрением понюхал. Яблочный запах шибал в нос. Но ладно. Пришлось пить. Пошла конечно туго. Сильно резкая, и дерёт горло.

— Хахаха! — загудели работяги. — Туго пошла! С непривычки! На водичкой заполируй!

Жеке протянули чайник с водой. Налил в стакан, выпил. Вроде отпустило. Тут же зашумела голова — торкнуло сильно. Переоделся в рабочую одежду. На пятиминутку шёл уже чуть заметно качаясь. Слесарей на всю фабрику всего 10 человек. Из них двое не пришли на работу, а половина были уже подбухавши. Но механик не обратил внимание — он сам был подшофе. Начальство плавало высоко — пили коньяк, который шёл на приготовление конфет с коньячным вкусом. Раздав задания, механик, выдыхая коньячный запашок, предложил Жеке провести экскурсию по фабрике.

— Ни шоколад, ни шоколадных конфет мы тут не делаем, — сказал механик, старясь не наступать в лужи на разбитом асфальте. — Основной цех — карамельный. Он главный объём продукции даёт. Есть ещё ирисный, дражевой цех, зефирный цех, мармеладный цех, газцех и закваска. Там квас делаем. Но только летом, сейчас ещё не запустили — холодно.

Карамельный цех, как и говорил механик, был самым большим. Две линии. В варочных помещениях варили патоку и начинку. Потом машиной патоку растягивали в тоненькую трубочку с насечками по краям, наполняли её горячей начинкой, рубили на маленькие части и охлаждали. Потом так же машиной заворачивали в этикетки, и ссыпали в картонные коробки. Вот и весь принцип производства карамели.

В зефирном цехе Жека удивился, увидев огромные деревянные бочки, наполненные яйцами. Их тут были тысячи! В других бочках лежали яичные белки, в следующих яблоки.

— Зефир варят из яблочного пюре и яичного белка, — объяснил механик. — Они сюда прямиком с совхозов идут.

Жека зефир пробовал только два раза в жизни. Он был абсолютным дефицитом. А пробовал ещё ребёнком, когда в новогодние подарки клали по половинке шоколадной зефирушки. Тут же его стояли тонны, только не шоколадного, а простого, белого, ванильного. При этом в магазинах зефира никогда не было. То же самое касалось и мармелада. Жека смотрел на картонные коробки с готовым мармеладом, заполняющие склад, и думал — куда это всё девается?

— Скажу сразу — не вздумай воровать. У нас золотое правило — на работе ешь сколько хочешь, никто и слова не скажет, но домой даже ни-ни, — механик показал на проходную. — На проходной милиция стоит. Если подозрение будет, сразу обыщут. Не забывай — это народная, социалистическая собственность, на срок намотаешься запросто.

Однако в конце дня Жека убедился — воровали все, кому ни лень. И всё, что плохо лежит. Вот тебе и социалистическая собственность... Мужики брали совсем по немножку, грамм по двести. В основном карамель. Ссыпали в маленькие кулёчки. У каждого в трусах внутри было пришито нечто вроде кармана. Туда и совали. Со стороны не видно, да и при обыске никто по яйцам лазить не будет.

— Зря смеёшься, студент, — заявил Санёк, бывший афганец, всегда ходивший в тельняшке. — Курочка по зёрнышку. Каждый день по-маленьку таскай, не борзей, и за месяц знаешь, сколько получится?

— Но... Зачем? — удивился Жека. — Куда столько конфет?

— Затем! Тырь натыренное, грабь награбленное — знаешь такую пословицу? На бартер обменяешь на толкучке.

В мойке душа не было, стоял лишь рукомойник, да и то вода лишь холодная. Как назло, днём пришлось ковыряться со сломанным редуктором в дражевом цехе, и порядком испачкать руки в смазке. И керосином тёр, и ветошью. Потом мыл холодной водой с хозяйственным мылом, но сильно не помогло — ладони отмылись лишь частично, чему Жека, в принципе, был и рад. Шёл с работы, и ощущал себя истинным рабочим человеком, работающим на благо страны. Даже гордился. На проходной действительно, стояли двое мусоров, и внимательно осматривали проходящих. Но где тут всех осмотришь, когда столько народу идёт сразу, да и постоянно надо машины пропускать, открывая ворота. Осматривать и машины надо , проверяя накладные — что ввозят, что вывозят. Частенько случалось, что и пропуск-то показывать некому было — на проходной никого не было. Однако работяги всё равно не рисковали никогда, больше маленького кулёчка никогда не выносили за раз. Кража социалистической собственности считалась серьёзным преступлением.

Вечером пошли погулять с Серым на район. На лавке сидел грустный Клаус.

— Ты чё? — удивился Жека. — Чё пригорюнился?

— Повестка пришла. В армию меня забирают, — грустно заявил Клаус и закурил. — Неохота конечно... Ладно бы осень, а то весна... Сейчас тёлки в мини юбках будут ходить, речка, пляж, то да сё.

— Отмазываться не будешь? — закуривая, спросил Жека. — Говорят, вроде штуку стоит, если военкому давать.