Желаете покорить Бездну?

Как ни крути, а мне не особо нравилась мысль о договорном браке. Было в этом что-то неправильное. А романтических чувств я к гномке как-то не питал. Дружеские симпатии? Это да. Уважение и доверие? Однозначно. В случае заварушки я без проблем бы доверил ей спину. Да что там говорить, уже доверял, когда мы схватились с некроголемом. Возможно, вся проблема была в том, что я видел в ней не девушку, а кузнеца и мощного бойца, готового смахнуться с монстром с одной лишь дубиной и удочкой. А тот орк, Дар-Гулут, наоборот увидел в ней женщину своей мечты. Разница менталитетов во все красе. Для Тельвара это наверняка нормально. Да только вот я не местный и привык к другому.

— Какой-то ты смурной, Владычество, — раздался голос возмутительницы моего спокойствия. — Случилось что?

Я повернулся к ней и внимательно посмотрел ей в глаза, словно пытался отыскать там ответы на вопросы.

— Чего это ты на меня так уставился? — растерялась она. — Старый, что это с Нотаном?

— Да нормально всё, — вздохнул я. — Просто задумался о разной ерунде.

Надо выбросить всё это из головы. По крайней мере, до Лаграша. Может гномка вспомнит свой старый план. Может мы придумаем что-то новое. Ну а если нет… В конце концов, мы взрослые люди и можем сесть и всё обсудить. А пока нет никакого смысла так сильно над всем этим задумываться. В конце концов, я даже не знаю, что думает по этому поводу сама гномка. Стоп…

От внезапного осознания я едва не споткнулся. А почему я вообще начал думать об этом в подобном ключе? Раньше я размышлял над этим просто как над возможным вариантом, если отвертеться не получится. А сейчас… А сейчас я всерьёз размышляю, «хочу» или «не хочу»? Почему? Наверное потому, что я начал подсознательно считать, что никакого плана, ни нового, ни старого, уже не будет. И я или женюсь из-за дурацкого розыгрыша, или мои отношения с Ореном могут резко испортиться. А лучший в Тельваре инженер был нужен мне как воздух.

А ещё из-за той фразы на площади, что бросила гномка сгоряча. «За тебя я ещё готова выйти, но за эту гору мышц не пойду, даже если мне заплатят!». И моё идиотское подсознание сходу принялось… Мда… И старейшина ещё невольно подлил в это маслица.

Нет, мне точно нужно опустошить голову. И вообще не вспоминать об этой теме, пока мы не вернёмся домой.

Пока я пытался решить проблемы вселенского масштаба, мы добрались до постоялого двора. Кинув взгляд на подворье, я махнул своим спутникам:

— Вы идите, а я ещё к Шарлотте загляну.

В подобных случаях, когда ночлег находился не на краю поселения, Шарли приходилось ночевать вместе с повозками и ящерами, чтобы не напугать случайно жителей или стражу, которая не станет разбираться, монстр перед ними или милейшая и добрейшая домашняя паучиха. Так что Шарли сейчас явно скучала.

Так и оказалось. Стоило мне зайти во двор и поздороваться с гоблином, которому выпала участь сторожить наш груз в первую половину ночи, как ко мне бросилась чёрная тень, сверкающая вишнёвыми огоньками глаз.

— Я тоже скучал, Шарли, — погладил я трущуюся о бок паучиху и присел на лежащий у стены стог сена.

Обрадованная Шарлотта весело нарезала вокруг меня круги, пока не угомонилась и не устроилась под боком.

— Почему вокруг столько сложностей, Шарли? — спросил я её. — Может ты знаешь, как сделать всё проще?

Паучиха повернулась и, пару мгновений посмотрев на меня, помотала головой.

— Так и думал, — вздохнул я.

Посидев так какое-то время, поглаживая восьмилапую подругу, я упорядочил наконец мысли и затолкал всё лишнее в дальний уголок. Проблема от этого, конечно, никуда не денется, но пусть над этим ломает голову будущий я, когда придёт время. А пока… Спать…

Даже не думал, что из Шарли выйдет такая на диво удобная подушка.

Глава 36. Шпиль

Нет ничего лучше, чем проснуться поутру с горячей красоткой под боком. Наслаждаться тёмными волосами у тебя на щеке, ощущать рукой биение её сердца. Что? У неё восемь лап, говорите? Так это не беда, а наоборот — достоинство! Значит, обнимать может лучше и крепче.

Могуче зевнув и проморгавшись, я оторвал голову от подушки, роль которой досталась тёплому брюшку Шарли, и огляделся. Как и ожидалось, я обнаружил себя на всё том же подворье и всё той же куче сена. У дальней стены, тихо что-то бубня, рубилась в картишки парочка гоблинов. Лениво фыркали ящеры от щекотавшего их морды утреннего солнца. В общем, чистая идиллия.

Однако с ночной поры, когда я, сам того не заметив, пригрелся у паучихи и заснул, произошли кое-какие изменения. Например, мои ботинки оказались сняты и аккуратно стояли на земле, подле сена. А сам я оказался укрыт тем самым пуховым одеялом, с которым успел слиться в экстазе прошлым вечером. Ну, по крайней мере, на ощупь оно оказалось точно таким же и отлично грело, несмотря на утреннюю прохладу.

Заметив, что я проснулся, Шарлотта зашевелилась и сползла с кучи сена, усиленно разминая затёкшие лапы.

— Доброе утро, Шарли, — пробормотал я, испуская очередной зевок. — Это ты одеяло притащила?

Паучиха, закончив с разминкой, повернулась ко мне и помотала головой.

— Горт?

Снова отрицание.