Желание

— Сейчас так и выглядишь, — Арун направил на меня Ладонь. На миг меня озарил зеленый свет, прибор сканировал мое лицо, как Виктор три месяца назад в «Рокарок». Его пальцы заплясали по Ладони. Мое смуглое лицо с острыми скулами и подбородком менялось на наших глазах на экране. Цвет кожи стал бледнее, карие глаза — почти черными, а лицо стало круглее, сглаживая острые углы. Делая меня взрослее.

Они были правы. Я едва узнавал себя.

— Ты сейчас напоминаешь чем-то ю-парня, — сказал Арун. — Если не решишь добавить себе загар.

Вик фыркнул и вытащил платок с монограммой из потайного кармана, чтобы вытереть лоб. В штаб-квартире было достаточно прохладно, чтобы не потеть. Он просто хотел похвастаться аксессуаром.

— Мы-то знаем твои возможности, Виктор, — насмешливо сказала Линь И.

Виктор подмигнул с привычным очарованием, но я не упустил румянец, проступивший на его щеках.

— Мы решили использовать твое английское имя как вымышленное, — продолжил Арун. — Твоя фамилия достаточно распространена, ее можно оставить. Мы сменили день твоего рождения на первое мая вместо двадцать третьего. Лучше далеко не уходить в создании фальшивой личности, — Арун провел пальцем по Ладони. — Так ты будешь убедительнее.

ДЖЕЙСОН ЧЖОУ высветилось на экране рядом с моей фотографией.

Я отпрянул и врезался в плечо Линь И.

Арун вскинул брови.

— Мы правильно поняли, что тебя этим именем называла только мама? У тебя нигде не отмечено английское имя.

— Да, — я сглотнул ком в горле. — Только мама меня так называла.

Она дала мне имя после смерти моего отца. Она никогда не говорила на английском и звала меня Джейсоном только наедине, словно это был наш секрет, пока она читала мне Роальда Даля и Беверли Клири в детстве. Она перевела меня в американскую школу в Тайпее, когда мне исполнилось шесть, дорогую частную школу, которую она могла позволить, только благодаря ежегодным платежам от бабушки с дедушкой из Калифорнии. Они порвали все связи с мамой, когда она забеременела мной в двадцать три и вышла за моего отца, они признавали ее существование только переводом на ее банковский счет раз в год. Мама никогда не говорила со мной о своих родителях, но даже в юном возрасте я слышал обрывки разговоров, что обрели больше смысла, когда я потерял родителей.

Я ел холодный рис с побегами бамбука и бобовым пюре, потому что было слишком жарко, чтобы разогревать печь. Но я все равно обожал это блюдо. Мы втроем сидели на обшарпанной кухне за круглым деревянным столом, мои ноги висели над землей, и я раскачивал ими.

— Напиши им, проведай их, — сказал отец. Я помнил в отце строгость, а еще как высоко он поднимал меня на руках, как я помещался в его объятия. С папой я был в безопасности. — Они будут рады встретить внука.

Мама отложила палочки и вытерла рот салфеткой.

— Если они отказались видеть тебя, то я отказываюсь видеть их, — тихо сказала она.

Папа обхватил большой ладонью тонкие пальцы моей мамы. Склонился, чтобы поцеловать ее в уголок рта.

В пять лет я был счастлив.

Мы не переезжали из маленькой скромной квартиры, что обеспечивала работа отца на стройке, но он погиб от несчастного случая на работе, и мама все деньги бабушки и дедушки тратила на мое образование. Я учился у лучших учителей английского и мандаринского в Тайпее, у лучших в искусстве и науках. Пока она не умерла. И только тогда бабушка и дедушка из Калифорнии попытались связаться со мной.

Я отказался. Я ничего не знал о них, но подозревал, что они богаты. Я знал точно, что они отбросили маму, и рядом с ней был только я, когда она умирала.

Линь И коснулась моей руки, возвращая меня в реальность.

— Ты в порядке?

Сердце колотилось. Я кашлянул, приподнял уголок рта в своей фирменной беспечной усмешке.

— Мое английское имя подойдет. Я в игре.

Виктор и Арун улыбнулись мне.

Я не обманул Линь И. Мы были близки, но она не заставляла рассказывать, пока я не был готов, и я поступал так же. Я снял ю-костюм, вернул его в упаковку, заняв себя этим, пока друзья общались.

Как-то поняв, что на меня повлияло использование английского имени, она хлопнула в ладоши и сказала:

— Давайте сделаем перерыв и поедим.

Нас уговаривать не требовалось. Линь И потрясающе готовила, и мы, парни, были вечно голодными. Вскоре в штаб-квартире вкусно запахло тушеным бамбуком и тофу.

— Идеальная погода для риса с тофу, — сказала Линь И, помешивая содержимое кастрюли и пробуя на вкус. Виктор стоял рядом с ней и готовил баклажан, возвышаясь над Линь И. — Я запаслась на случай тайфуна, — сказала она. — Придется нам оставаться здесь, если он подует.

Мы с Аруном помогали накрывать на стол, я подавил возражение. Если я не смогу сидеть взаперти несколько дней, я лучше сбегу, чем буду спорить с Линь И. Потому что это никогда не заканчивалось в мою пользу. Виктор нагрузил две большие миски сочным бамбуком и тофу с рисом для всех нас, а Линь И принесла баклажаны в соусе и тушеный шпинат с чесноком. Арун был вегетарианцем, потому мы готовили в таком стиле.