Желание

Поздно вечером небо было так густо укутано серой мглой, что казалось, что можно зачерпнуть пригоршню ладонью. Виктор и Линь И еще работали над моей личностью ю-парня, проверяли записи онлайн и обеспечивали диплом бакалавра. Я хотел насладиться последними днями свободы, даже если не покидал затхлую комнату без кепки, маски и солнцезащитных очков — скрытый и неузнаваемый. Я встречался с Аруном в лаборатории перед тем, как отправиться на ужин. Я не возвращался в университет после того, как мы нашли там маму Аруна в ее кабинете. Я ярко помнил гнев и горе друга, которые остались в нем. Он часто затихал, его бодрое поведение и общительность резко пропадали порой.

Я не знал, что делать в такие моменты, кроме как поддерживать то, на чем он остановился, словно бессмысленная болтовня могла отогнать его горе, словно мои слова могли заполнить огромную пустоту.

Я вошел в большое здание из бетона и стекла, где находились научные и технологические лаборатории, и расписался на столе безопасности. Арун обеспечил мне доступ. Я написал ему по Воксу, пройдя, потому что не знал плана здания, где было много коридоров и поворотов. Но он не ответил. Мне стало не по себе, лед коснулся спины от ощущения дежавю.

Я потянулся туда, где прятал ножи, их вес и твердость успокаивали меня, ощущения обострились. Белые лампы над головой были слишком яркими, омывали коридоры дезинфицирующим светом, что напоминал о больницах и смерти. Все прочные двери были закрытыми, хотя за некоторыми раздавались приглушенные разговоры, когда я проходил мимо. Наконец, дважды обойдя шесть этажей, я нашел лабораторию Аруна. Дверь была закрыта, и я постучал, тревожась так, что не мог стоять ровно.

— Входите, — сказал Арун, и я выдохнул с облегчением, услышав его голос.

Я толкнул тяжелую дверь и обнаружил Аруна обмякшим на стуле, его локти лежали на большом черном столе. Он был в ярко-желтом лабораторном халате, его оранжевые волосы не торчали, а были связаны в хвостик. Комната была с одной стороны уставлена компьютерами и крупным оборудованием, которое я не знал. Здесь было еще три стола с бутылочками и флаконами. Было слышно низкое гудение вентиляторов и машин, не было четко выраженного запаха.

— Я рано? — спросил я, придвигая стул к Аруну.

Он покачал головой.

— Они умерли.

Мой пульс тут же участился.

— Кто? — мой голос прозвучал как крик в пустой лаборатории.

— Мои обезьяны.

Арун коснулся Ладони, экран на дальней стене начал показывать запись. Звука не было, экран показывал Аруна в желтом защитном костюме с закрытой головой. Он стоял перед стеной с шестью чистыми клетками, в каждой была обезьяна. Они лежали неподвижно на полах клеток. Их коричневый мех и пух вокруг мордочек напоминал мне детенышей зверей. Я думал, что они мертвы, но две из них забились в конвульсиях, их рты превратились в черные круги в беззвучном крике, большие карие глаза смотрели невидящим взглядом на свет. По моим рукам побежали мурашки, я подавил дрожь. Я был рад, что звука не было.

— Эти обезьяны были генетически изменены, чтобы у них была схожая респираторная система, насколько это возможно. Я ввел им птичий грипп и проверял своим последним антидотом на следующий день после появления у них симптомов, — сказал Арун. — H5N1 — опасен, шестьдесят процентов случаев смертельно. Но никто из обезьян не выжил. Наноботы отбились, мой антидот убил их.

— Ты создавал антидот от гриппа? — удивился я. Я знал, что Арун умный, он был из семьи выдающихся ученых, но это было неожиданно.

— Не только от гриппа, — ответил Арун, потирая точку меж черных бровей. — Я создаю наноботов, что должны уничтожать вирус. Останавливать его, чтобы иммунитет тела мог его прогнать.

— Это потрясающе.

— Только если это сработает, — Арун ударил по столу дважды кулаками. — Я думал, что в этот раз получилось. Сам видишь, что случилось.

Экран показывал, как обезьяны корчились в клетках, некоторые прыгали, словно их било током, кровь потекла из их носов и ртов, пачкая мех вокруг их мордочек. Их маленькие тела застыли.

— У двух кровь шла даже из глаз, — хрипло сказал Арун.

Я сглотнул, мне было не по себе.

— Боги, мне так жаль.

— Перед смертью мамы я сказал ей, что сделаю это. Что я не был экологом и не смогу быть активистом, как она, но я попытаюсь прогнать болезни. Если это сработает, мэй смогут жить дольше, жить здоровыми…

— Нельзя сдаваться, — я стукнул кулаком по его руке, его ладонь сжалась от смятения.

— Никогда, — Арун тряхнул головой, знакомый огонь вернулся в его темно-карие глаза. — Нужно доделать наноботов, описать для них вирус. Я очень близок.

Мы покинули здание с лабораториями пятнадцать минут спустя. Арун снял халат и остался в оранжевой футболке в тон его волос. Мне приходилось моргать, если я смотрел на него слишком долго. Цвет был ярче, чем наше бледное солнце. Мы собирались поесть в неприметном кафе, где подавали вкусные булочки и пельмени.