Желание

Неважно. Даже если бы он пошел по законопослушной дорожке, не связанной с убийствами, они бы оказались по разные стороны баррикад: он был фермером, а она — богатой и знаменитой.

И ему следует прекратить это двоемыслие, когда дело касалось ее привлекательности.

Охранная сигнализация сработала в мгновение, когда Гри открыла дверь, чему он обрадовался, хотя и не одобрял, что она пустила бродягу вроде него к себе домой. Ненормальная ситуация.

Пока она вбивала код сигнализации, Исаак посмотрел на свои ботинки… которые покрывал толстый слой грязи и дерна. Наклонившись, он расшнуровал их, затем снял и оставил снаружи.

Черно-белый мрамор под ногами был теплым…

Выпрямившись, он обнаружил, что она смотрит на него со странным выражением на лице.

— Не хотел наследить, — пробормотал он, закрывая и запирая дверь за собой.

Сняв ветровку, он достал пакет из «Стар Маркет» со сбережениями. Они так и стояли: Гри в черном дизайнерском пальто, с запачканной сумкой, одна ручка которой была оторвана; он — в толстовке, с кучей грязных денег в окровавленной руке и двумя пистолетами в карманах, о которых Гри не знала.

— Когда ты ел в последний раз? — тихо спросила она.

— Я не голоден. Но спасибо за заботу, мадам.

Он осмотрелся, заглянув в комнату с высоким потолком, выкрашенным в красный цвет. Над королевским мраморным камином висела картина, где был изображен сидящий в золоченом кресле мужчина в старомодных очках на переносице.

Здесь было так тихо, подумал Исаак. И не потому, что не было слышно ни звука.

Мирно. Здесь было… мирно.

— Тогда я приготовлю тебе омлет, — сказала Гри. Поставив сумку на пол, она начала избавляться от пальто.

Он сделал шаг вперед, желая помочь, но она отстранилась.

— Я сама. Спасибо.

Платье под ним… Милостивый боже, вот это платье. По его мнению, скромное черное платье никогда не выглядело столь сексуальным, но в этом виновата Гри, а не дизайн вкупе с тканью.

А эти ноги. К черту все, но эти ноги в тонких черных колготках…

Исаак пинком поставил на место внутреннего донжуана, напомнив, что это открытый вопрос — позволит ли кто-то ее уровня хотя бы помыть ее машину… Не говоря уже о том, чтобы пустить его в свою постель. К тому же, разве он знал, как обращаться с такой женщиной? Конечно, он был хорош в грубом перепихоне… его просили о повторении на бис достаточно часто, чтобы обрести уверенность на этом фронте.

Но леди вроде нее заслуживала медленной…

Будь он проклят. Исааку показалось, что он облизывает губы.

— Кухня в задней части дома, — сказала она, подхватив сумку и удалившись.

Он последовал за ней по коридору, отмечая комнаты, окна и двери, обращая внимание на пути к отступлению и лестницы. Привычное для него действие при входе в любое помещение, годы тренировки остались с ним так же, как и его кожа на спине. Но в данном случае было кое-что большее. Он искал ключи к разгадке Гри.

Так странно… здесь его не покидало ощущение покоя, что было удивительно. От богатого дома в старом стиле обычно бывает не по себе. Здесь же, дышалось глубоко и легко… даже если эти ощущения и не имели смысла.

Контрастируя с остальной частью дома, кухня была выполнена в белых тонах, нержавеющая сталь преобладала над прочими материалами. Когда Гри приступила к приготовлению, достав чашки, яйца и сыр, он положил деньги на кухонный стол и с нетерпением ждал момента, когда сможет выйти из комнаты: напротив него располагалась стена из стеклянных панелей, шесть на восемь футов каждая.

И значит, любой снаружи имел возможность подглядывать за ними.

— Что за домом? — спросил он будничным тоном.

— Мой сад.

— Огражденный?

С занятыми руками она подошла к кухонной плите на гранитном островке.

— Беспокоишься о безопасности?

— Да, мадам.

Она включила наружное освещение, вырубая внутреннее… что дало ему полный и беспрепятственный обзор заднего дворика. Боже, Гри была умна.

А ее сад окружала десятифутовая[47] кирпичная стена, которую он всецело одобрил.

— Удовлетворен? — спросила Гри.

В темноте ее голос звучал с хрипотцой, которая вызывала у него желание вынести девушку из комнаты, уложить на что-нибудь и забраться под ее черное платье.

Черт, этой ночью ей не следует задавать ему такие вопросы.

— Да, мадам, — пробормотал он.

Когда она снова включила свет, ее щеки слегка покраснели… он бы не заметил румянец, если бы не смотрел на нее так часто. Но может, дело в том, что она перенервничала этой ночью.

Без сомнений, так и было.

И то, что он заметил румянец, заставило его устыдиться за весь мужской род: каким-то образом, даже посреди хаоса, несмотря на всю непристойность, мужчины умудрялись похотливо пялиться на женщин.

— Сядь, — сказала она, указывая венчиком на стул под кухонным островом, — пока не упал. И даже не вздумай кормить меня фразами «я-в-порядке», хорошо?

Блин… чертовски горячая женщина.

Невероятно горячая.

— Хьюстон, прием? — произнесла она. — Так ты собираешься сесть на этот стул?

— Так точно.

Когда она вернулась к плите и принялась взбивать яйца, Исаак сделал, как ему было велено.