Желание #5

Сомнения разрывают на части: правильно ли сделала, что вообще с ним стала разговаривать? И что призналась? Но я запихиваю их глубоко-глубоко. Ругаю себя всю дорогу за то, что хочется развернуться. Даже телефон выключаю, чтобы не взять и позвонить Нику. Ну и что сказать? Что пошутила с желанием? Или послать его еще раз? Кусая губы, борюсь со слезами, и оказывается рыдать хочется не только мне.

Дома меня встречает зареванная Емцева, которая тут же бросается в мои объятия.

– Кать, что случилось?

– Толя. Он был здесь.

Сегодня что, парад бывших? Но от новой догадки у меня холодок по спине.

– Что он сделал? Он тебя ударил?

– Нет, – всхлипывает Катька. – Это я его.

– Правильно сделала!

– Неправильно, – ревет еще сильнее подруга. – Я не хотела, чтобы он уходил… Потому что… Его люблю.

Как же я тебя понимаю! Но сдаваться нельзя. Когда-нибудь это пройдет. Должно же пройти!

– Я тоже люблю Ника, но это не отменяет того, что он поступил по-скотски.

– Но Ник же прощения не просил!

– Вообще-то…

Приходится рассказать Кате обо всем. О нашей встрече, его и моих словах.

– Может, мы неправы? – робко спрашивает она, когда я заканчиваю, и идет ставить чай.

– Неправы?!

– Ну да. Смотри, ты же смогла меня простить, нашла в себе силы. И теперь мы снова подруги.

– Это другое.

– Разве?

– Кать, он же тебя унизил, сравнивая со своей бывшей, – напоминаю я.

– Неспециально. Он просто привык к другому, вот и получалось, что сравнивал постоянно, не осознавая, как меня это бесит.

– Гадостей всяких наговорил.

– Вета, я тоже много всего наговорила. И никогда идеальной не была. А он сказал, что не может без меня. Что мир ему кажется тусклым и безжизненным. Что песню для меня написал, представляешь?

Щелкает электрический чайник, и подруга бросает листочки улуна в заварник, заливает его водой. Она стоит ко мне спиной, но я вижу, как напряжены ее плечи и подрагивают пальцы.

– Ну и что? – взрываюсь я. – Раз песню написал, так ты должна ему на шею прыгнуть?

Емцева хочет ответить, но тут со стороны приоткрытого окна сквозь усилитель звука доносится:

– Катя, мой котенок. Я поступил с тобой плохо, но, пожалуйста, прости меня.  Это песня посвящается тебе.

Последние его слова я уже расслышала, стоя на лоджии, куда выбежала следом за подругой. Толика я узнала сразу, он разместился в самом центре детской площадки, с фингалом под глазом, но с решительным выражением лица. И спустя мгновение из динамика полилась красивая мелодия.

Я честно ждала какую-то фигню, но у Катькиного бывшего явно был музыкальный талант и сексуальный с хрипотцой голос. Я даже заслушалась и подумала: странно, что он басист. Это была песня о том, что вместе с ней его жизнь покинули радость и счастье, а взамен пришло одиночество и уныние.

Это было офигенно красиво.

Офигенно романтично.

Будь Толя моим парнем, я бы точно подумала.

Но!

– Емцева, если ты сейчас его простишь, – предупреждаю я, – он решит, что можно делать тебе больно, когда ему захочется.

Она поворачивается и смотрит на меня так серьезно, будто в душу.

– Не решит. Ему тоже плохо. А если не прощу, мне кажется, я потеряю больше, Вет. Я уже чуть не потеряла лучшую подругу, не хочу потерять еще и любимого.

Я сжимаю ее ладонь:

– Ты уверена?

– Уверена, что не могу без него, – кивает Катя. – Тем более после такой песни.

– Ну если так, то беги спасай любимого, пока соседи полицию не вызвали!

Вокруг Толика действительно уже собралось прилично народу.

– Хотя, я бы на твоем месте помариновала его еще пару недель. Думаю, к тому времени, он закончит альбом и станет популярным. Смотри, как его несчастливая любовь вдохновляет!

– С каких это пор ты такая язва? – со смехом пихает меня в бок подруга.

«От Омельчина нахваталась», – чуть не отвечаю я, но вовремя прикусываю язык.

К счастью, Катька этого не замечает, надевает ботинки, натягивает курточку и убегает. А я иду на кухню – готовить ужин. И размышляю о том, что придется снова искать комнату, потому что если Толик вернется, будет странно, если я останусь у Емцевой. Думаю про последнюю фотосессию. Про пасту с креветками, которую решаю приготовить. Думаю обо всем, только чтобы не думать о нашем разговоре с Ником.

Может, Толика ссора с Емцевой чему-то и научила, но Омельчин как был козлом, так и остался!

Катя возвращается в квартиру в одиночестве, но с улыбкой до ушей. Оказывается, что Толик снял квартиру и нашел классную работу в клубе. Поэтому с нами жить не будет, а хочет реально начать сначала: с нормальными свиданиями, в общем, собирается ухаживать по всем правилам. Обещал еще одну песню.

– Я счастлива, Вета, – заявляет мне сияющая подруга, уплетая ужин. – Как же я счастлива!

– Рада за тебя, – говорю совершенно искренне. – Если у вас все получится, я только за.

– Тебе тоже нужно попробовать.

– Чего?

Я давлюсь креветкой, но Катя дотягивается и стучит мне по спине.

– Дать шанс Нику, – уточняет она, когда я перестаю кашлять.

А вот теперь лучше тарелочку от себя отодвинуть.

– С ума сошла? – спрашиваю. – Если ты влюбленная, так все вокруг в розовом цвете?

– Ты тоже влюбленная!

– Я стараюсь это исправить.

– Может, не надо?