Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах

Снимал документальное кино, делал перформансы и скульптуры, графику, шелкографии, плакаты, превосходно писал (но так и не удосужился собрать свои тексты в книгу, хотя постоянно говорил об этом), наконец, был издателем, создавшим мощное, странное и независимое интеллектуальное издательство «Еmergency Еxit», «Запасный выход».

Там Боречка и издавал других, но не себя, устраивал шумные тусовки в «Клубе на Брестской», потом уезжал в Германию, чтобы вернуться, снять большую квартиру на Пресне или на Лубянке, чтобы обрасти там новыми друзьями, которые обязательно должны быть все тут рядом – он же был мгновенно реагирующий, очень веселый и бескорыстный, делал красивые, но незаметные вещи – типа спичечных коробков со своими логотипами, жестяные коробочки для альманаха, каждую публикацию «Запасного выхода» (это ведь он первый придумал издавать самых интересных блогеров из ЖЖ) окружал массой остроумных и совершенно бесполезных вещей, которые затем растворялись в повседневности.

У него все получалось, когда он делал это для других, но сбоило, если для себя. Только семья, которую он бесконечно любил и ценил, не сбоила – жена и боевая подруга Таня Мун, которой он дорожил больше других, дочка Алиса, успехами которой гордился и хвастался, папа Нафтулла, про которого Боря рассказывал байки как про большого восточного мудреца, горячо любимая мама…

Боречка поразительно любил жизнь и как никто боялся смерти. Рассказывал, что, просыпаясь, каждый день в шесть утра молится, чтобы Бог дал ему еще немного пожить, а теперь вот смерть нагнала его и лишила всех страхов.

Когда мы говорили в последний раз, он попросил меня писать из Италии как можно больше и как можно чаще – это его отвлекало от… от умирания? Он не так сказал, немного иначе, немного растерянно или стесняясь ситуации, мол, отвлекаюсь, забываюсь, становится как-то легче. Вот я и строчил, как пулеметчик, думая о том, чтобы принести Боречке хоть толику пользы.

Может, и преувеличивал…

Теперь вот не знаю, как быть – эффект присутствия вызывать незачем, ездить за себя и за того парня больше не нужно, Боречка умер. Последнее сообщение я написал ему из Ассизи, что, мол, у гроба святого Франциска молился, чтобы ты выздоровел, но это сообщение осталось без ответа, и я боялся узнать, что там с ним теперь происходит.

Три недели – это же совсем мало, такой пустяк, даже меньше месяца, так что в голове не укладывалось, не укладывалось да так и не уложилось.

Вот и вчера весь день думал, почему Боря не отвечает – наверное он в больнице, но в больнице люди не только умирают, но и поправляются тоже, значит, все не безнадежно, может быть, не безнадежно и Борька еще нарисуется со своей немного застенчивой и одновременно скептической, кривоватой улыбкой, и все будет так, как раньше.

Потому что идеалист Боря Бергер был весь про будущее, он давал надежду, поддерживал, укреплял как мог, в любую минуту готов был прийти на помощь.

Летом мы договаривались встретиться с ним в Польше, где ставили спектакль или перформанс по его работам, но в последний момент он отменил поездку, уже тогда неважно себя чувствовал.

Так и не встретились. Еще встретимся.

Еще твиты из Болоньи