Желание исчезнуть

– Боишься? – на этот раз Стрельцов действительно удивился, потому что никогда не слышал от командира признаний в каких-либо страхах. Он даже подсел к нему ближе на камень. Солнце изрядно пригревало, духота усиливалась.

– Оказывается, да, – Кузьма стал задумчиво водить по спине Борьки, улёгшегося между людьми. – Сам не знал. Боюсь потерять их. Они против меня. Я их любить пытаюсь, а они… К чёрту, Борян, да? Ты меня любишь, и ладно.

Борька весело гавкнул, пытаясь поймать языком ладонь Кузьмы.

– Я их буду любить, даже хоть они и против меня. Пусть творят что хотят.

– Очень по-христиански, – с улыбкой заметил Стрельцов.

– Останься у меня, Профессор, поживи. Я тебя не трону, у тебя моё слово – отдохнёшь, будешь купаться.

– Заманчиво. И что же, свою компанию ты просто распустишь и больше не будешь устраивать тут свои дела?

– А о чём они тебе нарассказывали?

– Ну так, по мелочи вы безобразничали, – Стрельцов улыбнулся. Ему действительно казалось это несколько комичным, и лишь ему в ответ на лёгкую насмешку улыбнулся Кузьма.

– Да, пробовал я что-то совершить важное для дома, но… Раз им не надо, то мне и подавно.

– Ты про кого это всё повторяешь?

– Им, Полинке и Петровичу. И Борьке даже, – с настоящей горечью добавил Кузьма и закрыл глаза на несколько секунд. Солнце вылезло из-за дымки и слепило, наполняя волны, отражаясь от камней.

Борька опять залаял.

– Что, надо, Борька? Надо Борьке порядка? – Кузьма засмеялся, потрепав его как следует. Пёс счастливо лаял.

– Какая встреча, – мрачно сказала Марина. – Вижу, он всё такой же.

Она уселась на камне четвёртой, прямо за спиной Кузьмы. Тот развалился полусидя и почти касался её. Стрельцов ждал, что вот-вот командир обернётся и обомлеет. Но время шло, Кузьма всё щурился на воду и не чувствовал присутствия призрака. Стрельцов стал терять терпение и уже стал кивать Марине, чтобы она показала себя.

– Ладно, пойду, надо Борьку покормить. Никто же о нём не заботился, пока я не приехал, – объявил Кузьма, ударяя себя по коленям и поднимаясь. – Один он у меня есть на белом свете, если так подумать.

– А дочка? Ты точно в порядке, командир? Может, я могу что-нибудь сделать?

– Дочка… Ради неё вроде как затевалось, а теперь… Я очень разочарован во всём, что произошло. Очень. Но я рад видеть тебя, Профессор. Тебя я всегда рад видеть – молодец, что приехал. Зря шкерился так долго.

Кузьма побрёл по камням в сторону тропы на подъём. Утёсы здесь были крутые и высокие, прямо из них, впившись жилистыми корнями, прорастали пицундские сосны, чью тяжесть время клонило к воде. Стрельцов крикнул вдогонку:

– А что насчёт укров, командир?!

– А что с ними? – удивился тот, оборачиваясь.

– Он меня не увидит, дурачок, – едко сообщила Марина.

– За тобой не охотятся? Не замечал ты тут слежки?

– Здесь? Да кому я тут нужен? Фронт далеко.

– Ну, расскажешь ему? – усмехнулась Марина. – Благородный друг.

Стрельцов продолжил покачиваться на ветру, последние солёные капли высыхали на нём, пока Кузьма ждал ответа. Так и не дождавшись, он развернулся и пошёл своей дорогой, бросив напоследок:

– В Краю безопасно, приходи к нам. У меня в доме всегда для тебя место есть! Борька, ко мне!

Когда Кузьма ушёл, Марина воскликнула:

– Не доверяй ему. Ты же понимаешь, что он всё помнит либо может вспомнить в любой момент!

– Он же обещал: простил, прошлое позабыто, зла не держит, – усмехаясь, пробормотал Стрельцов.

– Он не сказал, что простил.

– Он меня назвал верным. Это для него важно.

– Сам себя слышишь? Для него важно, чтобы все делали, что он говорит, вот и волнуется из-за верности. Он прикажет тебе, и ты побежишь исполнять. И всё вернётся! Ты реально веришь, что он простит? Идиот, это же Кузьма! Нельзя было приезжать!..

– Марина, я знаю, что делаю. Всё идёт как надо. Скоро он распустит отряд, останется один.

– Уговаривай себя сколько хочешь. Стоит ему призвать тебя, и ты опять пойдёшь, как миленький! Как ты был его солдатом, так и остался!

Кровь прилила к лицу Стрельцова. Что-то замкнуло в его сознании, и он ослеп от прорвавшейся наружу ненависти, которую так старался спрятать от живых. Вскочив на ноги, он исступлённо заорал на безразличное море:

– Не пойду, не пойду, не пойду!!! – повторял до тех пор, пока голос не иссяк в горле, и лишь яростный хрип клокотал в нём.

Глава пятнадцатая

День спустя Кузьма сообщил отряду о своём решении.

– А как же художник? – удивился Егор. – Подожди, а как же наркоторговцы да и черти?.. Мы ещё даже половину погани тут не раздавили.

– Кузьма, мы столько денег на оружие потратили, – осторожно заметил Павел.

– Только весело стало, – разочарованно буркнул Никита.

Лишь Пётр молчал и смотрел на командира со сдержанным одобрением. Они снова сидели вокруг керосинки, но были гораздо ближе друг другу, чем обычно. Каждое лицо было освещено тусклыми оранжевыми полосами.

– Я, если честно, не ожидал такого, – признался Егор, прождав ответа недолго. – Рисует, значится, человек богохульства, какую-то гадость, попросту говоря, а мы просто ему это спустим?!