Желание неистового графа

– Что случилось много лет назад, когда твоих родных не стало?

– Я уже отчасти рассказал тебе всю историю. Последнее сообщение доктора впервые внушило тревогу. Все предыдущие были достаточно серьезными, но не лишали надежды. До последнего момента я не представлял, насколько все плохо. Я был молодой, и мне было страшно. Мне хотелось лишь забвения. Я пошел к одному из своих знакомых в соседнюю комнату и напился допьяна. – Белл глубоко вздохнул. – На рассвете я буквально на карачках переполз в свою комнату. Ничего не помню до того момента, как в мою дверь постучали. Когда я открыл ее, то университетские чиновники сказали, что искали меня всю ночь, но не могли найти. Карета уже ждала. – Белл сделал паузу. – Меня срочно отправили домой, потому что моим родителям и брату стало совсем плохо. Я не видел их два года. Когда я прибыл домой, то увидел на пороге солому.

Белл подался вперед, уставившись на ковер.

– Я опоздал.

Лора положила руку ему плечо.

– Поэтому ты чувствуешь себя виноватым.

– Я упал на солому на колени. Наверно, я закричал, потому что дверь открылась. Вышел друг моего отца и завел меня внутрь. Там находились три доктора. Они попытались дать мне настойку опия, но я швырнул ее на пол. – Белл с трудом проглотил вставший в горле ком. – Я разозлился на врачей, что они не сказали мне всю правду раньше. Я винил их во всем, потому что два года не видел родителей и брата. – Белл заскрежетал зубами. – Они говорили, что так нужно, поскольку я наследник.

У Лоры от боли за него разрывалось сердце. Теперь она понимала, почему он не хотел жениться и заводить семью.

– У тебя не было возможности попрощаться.

– Я впал в оцепенение и не знал, что делать. Мне кажется, я не мог этому поверить. Тут пришел коронер, и мне внезапно стало не хватать воздуха. Врачи испугались, решив, что я внезапно заболел, но это была реакция на шок. В тот вечер ко мне пришли мои друзья Уилл и Фордем. Всех остальных я выгнал, кроме слуг. Мои друзья видели, что я в ужасном состоянии, и отвезли меня на квартиру к Фордему. Они поили меня бренди, не зная, чем еще мне помочь. Сидели со мной, не отходя ни на шаг. Не имею представления, сколько прошло времени, прежде чем вся скопившая боль прорвалась наружу. Я кричал и плакал так, что сорвал голос.

К тому времени, когда я вернулся в Англию, от меня осталась лишь оболочка. Ты знаешь о моих похождениях. И не хотел ничего чувствовать. Я ненавидел, когда люди спрашивали, почему я так долго странствовал. Праздное любопытство раздражало. Особенно мне были ненавистны глупости, которые говорят в таких случаях про волю Господа и что их час пробил. Я отказывался говорить на подобные темы. Любой, кто заговаривал о моей семье, резал меня по живому. Я хотел забыть, но не мог. Мне до сих пор снятся кошмары, в которых я переживаю тот день. И никогда не знаю, когда они вернутся. – Белл выпрямился и посмотрел на Лору. – Возможно, мне никогда от них не избавиться.

– У тебя не было времени подготовиться к их уходу, – сказала Лора. – Потеря семьи – тяжелый удар. Врачи, вероятно, считали, что поступают правильно, оберегая тебя. Хотя твой гнев тоже понятен. У тебя не было родных рядом, чтобы утешить, но были друзья, которые заботились о тебе и не оставляли одного.

– Не знаю, что стало бы со мной, если бы не они, – признался Белл.

– Скажу тебе из собственного опыта: даже когда знаешь, что конец близок, все же испытываешь шок, когда любимый человек уходит. Я тоже поначалу пребывала в оцепенении, и мне все время попадались на глаза вещи, напоминавшие о Филиппе. Самое тяжелое для меня – не воспоминания, а то, что больше никогда не услышу его голос.

Лора взяла руку Белла.

– Я понимаю тебя. Я и сама чувствую себя виноватой. Не раз, когда Филипп страдал от боли и становился упрямым, я выговаривала ему. А когда он умер, я плакала, поскольку должна была быть более терпимой. – Лора глубоко вздохнула. – Я знаю, ты думаешь, что не оправдал доверия своей семьи, но при тех обстоятельствах ты не мог этого знать.

Причина, по которой тебе кажется, что нет выхода, состоит в том, что не сможешь их больше увидеть. Возможно, я ошибаюсь, но это мое мнение, поскольку я знаю это не понаслышке. – Лора часто заморгала, желая перебороть слезы. – В тебе живет частица твоего отца. Ты с самого начала нашел правильный подход к Джастину. Я собиралась сама пресечь его бунтарство, но в то же время благодарна тебе за советы и время, которое ты уделял ему, показывая, как должен вести себя мужчина. Ведь именно этого ему так отчаянно не хватало.

Белл обнял Лору и прижал к себе.

– Спасибо.

Когда он отпустил ее, часы пробили полночь.

– Уже поздно, – произнесла Лора.

– Лора, ты говорила, что хочешь сказать мне что-то важное.

Ее охватило сомнение. Она не решалась. Еще один день ничего не изменит.

– Мы оба эмоционально истощены, лучше завтра.

Он сдвинул брови.

– Почему ты все оттягиваешь?

– Тебе это не очень понравится.

Она боялась, но не могла больше откладывать.

– Ты уезжаешь, – догадался он.