Желание верить

Теперь были только он и пустыня. Да еще, возможно, яма в земле. Могила, которую когда-то давно безуспешно пытались раскопать дикие звери. Девлин не знал, откуда пришло это знание, но он уже отчетливо видел эту картину. И тело старика-сторожа на дне, и девушку, которая отвозит его сюда на своей машине, а затем мчится прочь, в неизвестность. И не важно, что большинство деталей все еще оставались покрыты мраком. Все это придет. Нужно лишь вернуться в каморку управляющего и начать записывать то, что уже есть… Как и всегда… И пусть его снова обвиняют во лжи – неважно. Правды все равно уже никто никогда не узнает. Здесь – в этой пустыне… в этом мире…

История восемьдесят третья (В свете прожекторов)

1

Волны неспешно накатываются на берег. Ночь тихая и светлая. Дебби Брукс стоит на террасе. Ей семьдесят пять лет, но выглядит она максимум на шестьдесят. И голос. Не такой, конечно, как в молодости, но все еще твердый, запоминающийся. В руках Дебби держит распечатку сценария. Она не выбирает свои реплики, она читает все, читает про себя и лишь на своих репликах вслух. Для нее это жизнь. Для нее это мир. Настоящий, реальный. В отличие от того, что окружает ее сейчас. Болезнь забрала рассудок, оставив талант. Миссис Брукс не помнит имени своих детей, не помнит свой адрес, но реплики для фильма запоминает лучше, чем молодые. Режиссер Алан Хендрикс удивляется, но молчит. На съемочной площадке Дебби все еще не выпадает из кадра, даже наоборот. Зрители любят ее. Любят пожилые, те, кто помнит ее молодость. А те, кто ничего не знает о ней, просто не замечают, не хвалят и не ругают, и Хендрикс ценит это почти так же, как и преклонение, любовь. Такие люди лучше, чем рекламный блок – когда заходишь в тупик, всегда можно использовать отснятые с ними кадры. Зритель либо полюбит их, либо не запомнит.

2

Но за камерой работать с Дебби Брукс не просто. Она словно выпадает из жизни, когда гаснет свет. Нужно привлечь ее внимание, нужно дать ей распечатанный сценарий. Обязательно весь сценарий, конечный результат. Иногда она просто держит скрепленные листы и смотрит на режиссера, словно они не знакомы с ним. На губах ее улыбка. Возле глаз складываются глубокие морщины. Водитель, который отвозит ее домой, выучен обязательно провожать ее до дома и ждать, пока она не закроет за собой дверь. Мебель в ее пляжном домике не менялась уже около десяти лет – с первого дня болезни. У окна стоит старое пианино, которое мастер настраивает каждую неделю, когда Дебби Брукс на съемочной площадке. Иногда она играет на нем. Играет старые мотивы. Как-то раз Хендрикс пытался заменить умирающее пианино, но Брукс наотрез отказалась садиться за новую, незнакомую вещь. Подобное происходит и с мебелью в ее доме. Она помнит ее, и никто не смеет трогать эту мебель. Один знакомый психотерапевт как-то раз сказал Алану Хендриксу, что некоторые женщины подобным образом пытаются удержать свою молодость. Хендрикс не стал спорить, но и соглашаться не стал.

3

Уборщица, которая приходит к Дебби Брукс седая и притворяется, что ее зовут Эмили – так звали прежнюю уборщицу актрисы. На самом деле ее имя Хлоя, но Дебби Брукс никогда не сможет это запомнить, никогда не сможет смириться с тем, что Эмили уже нет в живых. Ее памяти хватит на пару минут, возможно, часов. Она будет грустить и плакать. Она будет просить отвезти ее на могилу Эмили, но утром уже не вспомнит об этом. Как не вспомнит о днях рождения внуков. Не вспомнит даже их имен. Самого Алана Хендрикса она все еще считает мальчишкой. Тем самым мальчишкой, которым он был, когда их жизни впервые пересеклись на съемочной площадке.

4

Иногда Алан Хендрикс приходит к Дебби Брукс. Он говорит, что им нужно еще раз просмотреть сценарий. Говорит то, что принимает Брукс. Они проходят на террасу и читают диалоги. Но на самом деле Хендрикс приходит, чтобы просто навестить старую актрису. Если ей сказать об этом напрямую, то она не поймет, не вспомнит. Да Хендрикс и не хочет, чтобы Дебби Брукс знала, что ее жалеют. Не хочет разговаривать с ней об этом. Достаточно того, что они читают вместе сценарий. Голос Дебби Брукс звучит, и это значит, что она все еще жива. Жива, как живы сотни тех, кто снимался до нее. Их голоса и лица хранятся на старых кинопленках. И их жизнь будет продолжаться до тех пор, пока найдутся те, кто захочет смотреть их фильмы, запоминать их лица, слушать их голоса…

История восемьдесят четвертая (Бездна)

1

Джейсон не знал, почему согласился на эту экскурсию. Возможно, виной всему была Торри, которая без умолка рассказывала о старой тюрьме. Возможно, отец, который получил смертельную инъекцию, когда Джейсон был еще ребенком. Ответа не было. Лишь небольшой страх, в котором не хотелось признаваться.

2

Ладони предательски потеют. Сердце бьется чуть сильнее. Голос экскурсовода звучит где-то далеко. Джейсон почти не слышит его. Идет вдоль ряда камер, смотрит за решетки. Кровати не заправлены, но в остальном все выглядит живым, естественным.