Желания

В тот день, когда открыли «Дезираду», Командор так и не приехал, хотя вся округа трепетала в ожидании. Вместо этого на вилле обосновалась женщина, которую считали его подругой, знаменитая оперная дива немецкого происхождения Констанция фон Крузенбург. В Европе, Америке, Австралии, Японии и даже в Африке не было журнала, не запечатлевшего ее красивое лицо, великолепную, почти всегда в черном фигуру и улыбку, волновавшую всех загадочной иронией. Вот уже более пятнадцати лет Крузенбург царила на оперной сцене, покоряя поклонников чудесным, мощным сопрано, а также необычным выбором ролей. Неизвестно почему — сама она отвергала любые объяснения, — певица исполняла лишь великие трагические партии, отдавая свой голос умирающим или погубленным страстями героиням: леди Макбет, Медее, Саломее. Вопреки требованиям либретто и идеям режиссеров, она предпочитала играть сдержанно. Впрочем, ей было достаточно просто выйти на сцену, и толпа уже впадала в исступление — таково с первых же мгновений было воздействие всего ее облика: редкого, золотистого цвета волос, элегантной надменности, царственной осанки и, конечно, взгляда ее знаменитых серых, со стальным отливом глаз, которым известнейшие музыковеды мира непременно посвящали несколько восторженных строк.

У Крузенбург был не просто стальной взгляд. «Если у смерти есть цвет, — однажды написал один американский репортер, — это, несомненно, серый цвет глаз великой Констанции». Неделю спустя этот молодой и полный сил человек скоропостижно скончался, тем самым подтвердив собственное предположение. За Крузенбург закрепилась дурная слава; но в это тревожное и смутное время певица неожиданно стала символом утратившей душу и не знающей, какому божеству поклоняться, цивилизации. Что бы ни показывала на сцене Констанция фон Крузенбург — безумие, страсть, ужас, кровь, смерть, само зло, — в ее исполнении все становилось прекрасным. Билеты на ее спектакли, из-за которых устраивались настоящие битвы, распродавались за многие месяцы до выступления. Обожатели Крузенбург — и те, кто бился за билеты, и декадентские эстеты — повсюду следовали за ней. Ее голос, лицо, неповторимая осанка быстро стали известны по всему миру благодаря фильмам-операм.

Она возбуждала самые сильные страсти этой странной эпохи, возможно, все дело было в том, что само время требовало подобного искусства, но кто тогда об этом задумывался? И в тесных зальчиках Центральной Европы, и в монументальных театрах американского континента Констанция фон Крузенбург одерживала триумфальные победы. С одинаково невозмутимым спокойствием пела она в переполненных залах и перед богатыми меценатами, приглашавшими ее выступать в венецианских палаццо или в освещенных фонариками садах Флоренции. Поскольку она никогда не давала интервью, о ней слагали легенды. Тем не менее для оперной дивы такой величины ее капризы были вполне умеренными. Она любила шапки из русского меха, подчеркивавшие ее скулы и раскосые глаза; она никогда не была замужем; ничего не было известно о ее любовниках; вне сцены она не носила драгоценностей, за исключением кольца с большим черным солитером на безымянном пальце левой руки. Она всегда пользовалась духами с пьянящим ароматом, изготовлявшимися по ее личному заказу и мизерными партиями и названными ею «Хризофея». В один прекрасный день она согласилась пустить их в продажу, спровоцировав новую моду и вызвав настоящий бум. Несмотря на свои сорок лет, она всегда выходила в свет только в сопровождении очень молодых людей, а пожилых держала на расстоянии, делая исключение только для Дракена, дирижера оркестра, с которым предпочитала выступать. Но чаще всего ее видели в компании человека, бывшего, похоже, самым близким ее другом, хотя никто не знал, что их связывает; звали его Командор.