Желания

Рут побледнела, но подчинилась. Крузенбург заняла свое место перед декорацией, а из угла зала, отставив бокал с шампанским, тут же примчался Дракен и уселся за клавесин, который слуги прикатили во время перерыва. Все быстро расселись по местам: Анна Лувуа, все еще возбужденная и, как никогда, привлекательная; Сириус с поджатыми губами, как обычно внимательно наблюдавший за присутствующими; Барберини, поглаживающий распятие; Ами д’Аржан, Питер Уолл, Аврора Миллениум, пошатывавшаяся от выпитого вина. Только Альфас продолжал стоять, прислонившись к створкам двери, погруженный в мрачные мысли. Если только он не охранят выход из концертного зала. Но у Тренди уже не осталось времени это выяснить. Дракен заиграл вступление, затем Крузенбург запела. На этот раз Тренди решил не позволить себя околдовать — его не покидала мысль о секте. Однако верх все-таки одержал здравый смысл: слишком пестрая здесь собралась компания, слишком многое разделяло приглашенных Командором по-дружески и из милости — эту местную знать, вырванную из рутины провинциальной осени. Юные горячие музыканты, Альфас, Барберини, Дракен, хромой Сириус — у всех в манерах сквозило равнодушие, указывавшее на то, что эти люди пришли из другого мира, они здесь только с визитом и уйдут, едва закончится пение, исчезнут, вернутся к своей привычной жизни; но какой он на самом деле, тот мир, откуда они пришли? И откуда тогда пришел Командор?

Тренди никак не мог забыть его появления, его лицо патриция, императора, напоминавшее старинные портреты. Он чувствовал исходящий от Командора аромат теплого ночного сада, слышал его дыхание, видел, как его глаза следят за гостями, особенно женщинами, как его взгляд скользит с одних дрожащих губ на другие, с одной вздымающейся груди на другую, потом на губы и грудь Крузенбург. Командор рассматривал женщин, задерживаясь на мочках ушей, подмышках, локтях, на всех местах, где возникают самые острые ощущения, словно уже представлял себе, как будет пробовать их на вкус; и Тренди вспомнил, что точно так же он только что рассматривал Рут.

Тренди не хотелось, чтобы Командор заметил, что за ним наблюдают, поэтому он старался не смотреть ему в глаза, один из которых был светлее другого, серый и острый, как и у Крузенбург. Время от времени он украдкой бросал на хозяина «Дезирады» взгляд, подмечая какую-нибудь деталь, еще больше приводившую его в замешательство: избороздившие лицо глубокие морщины; черные жемчужины запонок на манжетах; шрам, пересекавший правую щеку, грубость которого плохо вязалась с утонченным лицом. Может, все дело было в его отстраненности или мощи мускулов, заметных даже под смокингом, но этот человек не был ни на кого похож, нельзя было даже точно сказать, молод он или стар. Да и как это определить, поглядывая на него украдкой? В этом человеке было нечто противоречивое, переменчивое, во всяком случае, неопределенное, необычное, напоминавшее земноводное животное. Возможно, чтобы избавиться от обаяния хозяина «Дезирады», Тренди сравнил Командора с султаном в гареме. Такой же соблазнитель, извращенный, богатый и пресыщенный, не знающий, кого бы пригласить, чтобы развлечься. Приободренный этой мыслью, Тренди решил, что покинет «Дезираду» сразу же после концерта — неважно, под каким предлогом. Удобный момент не заставил себя ждать. Крузенбург завершила последние рулады — почти невероятной пронзительности, и наступила тишина. Вновь раздались крики «браво». Крузенбург внимала им с надменной холодностью. Она, похоже, даже не устала. Вокруг нее снова началась толкотня. Тренди подумал, что лучшего момента, чтобы удрать, не представится. Сейчас или никогда: Альфас покинул свой пост, двери были раскрыты, а за ними виднелась галерея с витражами. Перед декорацией собрался ансамбль «Соломоновы ключицы» и принялся наигрывать вариации модного в этом сезоне танго. Слуги освободили от кресел центр зала. Образовывались пары. Тренди пробивался между танцующими. Он почти добрался до двери, как вдруг наткнулся на Сириуса.

— Нет, — властно произнес тот. — Командор ожидает вас на игру.

Тренди решительно двинулся дальше. Сириус встал перед дверью и закрыл створки.

— Вы были выбраны, — заявил он. — Вы понравились Командору. Это привилегия. Как и мадам Лувуа, профессор Корнелл и… — Он выдержал паузу и торжественно произнес: — Как и мадам Ван Браак. Она очень красива, не так ли?

И указал пальцем на маленькую черную дверцу в глубине декорации, перед которой Командор ожидал выбранных для игры гостей.

Глава 12