Желанная месть

– Нет… – Она неуверенно посмотрела на Дарио, но его тяжелый взгляд сказал ей, что у него на уме что-то еще, что он ей не верит.

Из глубины сознания всплыл тот момент, когда в окне машины она увидела Маркуса и, не удержавшись, улыбнулась, а Дарио это заметил. Неужели он подумал, что она специально все подстроила?

– Ты не могла бы лучше преуспеть, сука, – продолжал Маркус. – Но знай, есть одно обстоятельство, которое гарантирует, что я не желаю иметь с тобой ничего общего. Это видеть то, как ты опустилась до того, что спишь с моим ублюдком братом.

Глава 3

«Брат… ублюдок».

Теперь она не ослышалась, хотя поверить этому трудно. Mi caro fratello… Сказанное по-итальянски она могла не разобрать, но то, что сказано по-английски, прозвучало более чем ясно.

Но это просто невозможно. Маркус был солидным бесстрастным англичанином с бледным цветом лица и типичными глазами англосакса. А у Дарио оливковая кожа и гладкие черные волосы. Только голубые глаза, казалось, их связывали. Брат ублюдок…

– Точнее сказать, единокровный брат, – произнес Дарио, хотя это уточнение застряло у него в горле. – Но уж точно незаконнорожденный.

Он понял, что она этого не знала… или знала не все, если только смятение на ее лице было искренним. Каким-то образом ей удалось пропустить скандальные публикации в желтой прессе много лет назад, когда он объявился в доме Кавано, чтобы донести до них последнюю волю матери и заявить свои права на то, чтобы семья его признала. Но не верится, чтобы она ничего не знала. Ее отец работал у Маркуса и его отца и был, несомненно, в курсе всех дел младшего Кавано. Даже изысканная леди Элис Грегори должна хоть что-то об этом знать.

– Я…

В ее взгляде, который она перевела с его лица на лицо Маркуса, кроме смущения, ничего не было. Значит, она выбрала его не потому, что знала, кто он. Ей подошел бы любой.

Интересно, а она пошла бы до конца, если бы их так грубо не прервали? Или она рассчитала все с точностью до секунды, чтобы их застали вместе как раз в этот момент?

– Он – последний мужчина, до чьих объедков я бы хотел дотронуться! – рыкнул в бешенстве Маркус.

О, это достигло цели. Он задел ее за живое, и тут Дарио не мог не восхититься тем, как она вскинула голову и как гневно сверкнули ее глаза. Она выглядела той женщиной, какой по рождению была – наследницей многих поколений аристократов, в чьих жилах течет голубая кровь, женщиной, которую Хенри Кавано мечтал иметь матерью своих внуков.

– Я ничья! Я никому не принадлежу! И раз ты не понимал, что значит слово «нет», то я была вынуждена…

Она произнесла это сгоряча, от негодования, но пыл прошел, и она перевела настороженный, неуверенный взгляд на Дарио, поняв, что только что поставила себя в еще более компрометирующее положение. Своим взглядом она не просила, нет… она призывала его на помощь. Она ждала, что он ей поможет, подтвердит ее слова. Но она ошиблась – помощи от него она не получит.

Слово «вынуждена» вонзилось в него подобно острой колючке.

– Мне не нужно было… – Элис попыталась оправдаться, но это не смягчило Дарио. Он просто выжидал.

– Ты об этом пожалеешь, – угрожающе прошипел Маркус.

– Уже жалею.

А это уже ближе к правде. Это уже похоже на признание вины. Очевидно, что леди Элис Грегори сожалеет о своем легкомысленном и неосторожном поведении. Особенно когда она узнала, что бросилась в объятия итальянского ублюдка, как его обозвал Маркус.

Ясно, что его братец так и думал, поскольку в бледно-голубых глазах Маркуса промелькнуло торжество.

– И что же? Ничего не произошло? Тогда пойдем со мной и забудем об этой глупости.

А Дарио подумал: «Неправильный шаг, братец». Даже при столь кратком знакомстве с Элис он успел понять, что она не согласится на повелительное «Пойдем со мной». Самое неправильное, что Маркус мог сделать, – это позвать ее словно послушную собачку.

Элис Грегори не такая. Это Дарио понял, глядя, как сжались у нее губы и каким жестом она откинула назад светло-золотистые волосы.

– Нет.

Она должна это сказать – другого выхода у нее нет. Будь у нее выход, то она сию минуту убралась бы отсюда, не оглядываясь ни на Дарио, ни на Маркуса. Она понятия не имеет, что на уме у этих двух братьев – подумать только, братьев! – но она не желает быть замешанной в разборки между ними.

Если же она уйдет, то Маркус решит, что одержал верх. А это последнее, чего она хотела. Разве она не задумала это безумие исключительно ради того, чтобы он оставил ее в покое? Чтобы прекратил досаждать ей, убеждая, как выгодно будет для них обоих, если аристократизм соединится с богатством. Ей не удалось убедить его принять ее отказ, и если она уйдет с ним сейчас, то все начнется заново.

– Нет, – повторила она.

– Элис…

– Леди сказала «нет», – неожиданно раздался голос Дарио у нее за спиной. – Ты проиграл.

«Ты проиграл». Если до сего момента она чувствовала себя беззащитной добычей, то теперь это уже походило на драку двух злых собак за вкусную косточку.