Желанная награда

Гарри оделся, но ему не хотелось возвращаться в лагерь. Набрав горсть плоских камушков, он бросал их в озеро и смотрел, как они отскакивают от зеркальной поверхности воды, а потом тонут. Как хорошо начался день! А теперь… Теперь он ощущал в животе свинцовую тяжесть.

Пришло время посмотреть правде в лицо. Разве чувство долга не довело его до беды в армии? Разве он не вел разгульную жизнь, оправдывая звание беспутного холостяка?

Он заслужил недоверие Молли.

Учитывая, что она слышала о нем от родных и друзей, с какой стати ей доверять ему? Разве он не гонялся за женщинами? Не задумываясь о том, что станет с ними после того, как он выберется из их теплых постелей.

Неудивительно, что она опасается за свое будущее. Если сэр Ричард разоблачит Молли, ее репутация будет безнадежно погублена. Она проведет остаток жизни в деревне, спрятанная от людских глаз, вдали от приемов и вечеринок. Не имея собственной семьи. Без мужа, который любил бы ее и которому она платила бы взаимностью. Одинокая и опозоренная.

И виноват в этом будет он, Гарри. Ему следовало пренебречь этим проклятым пари и отвезти ее домой из той чертовой гостиницы. Он вел себя как подлец. И если Молли пострадает, он никогда не простит себе.

Гарри отбросил камушек, еще остававшийся в его руке, и зашагал в сторону шатра.

Наверное, она спит. Ему придется лечь снаружи. Это единственный способ показать ей, что его намерения в отношении нее если не благородны — его безумная похоть все испортила, — то по крайней мере не недостойны. Пусть она уедет из охотничьего домика, сохранив инкогнито. Пусть она выйдет замуж за хорошего человека, способного оценить ее остроумие, ум и красоту. Он сделает все, чтобы ее репутация не пострадала. И к черту их прежнюю договоренность. Он найдет ей хорошего мужа, даже если она не выиграет конкурс. Он задолжал ей это.

Листья тихо шелестели над его головой. К тому моменту, когда Гарри добрался до шатра, он чувствовал себя намного лучше. Можно сказать, умиротворенным.

Он добавил полено в костер и растянулся у огня, сложив руки под головой и глядя на звезды, видневшиеся сквозь ветви деревьев. Земля была твердой и неровной, но он смирился с неудобствами.

Он докажет Молли свое уважение, оставаясь снаружи. С этой мыслью Гарри закрыл глаза и услышал отдаленные раскаты грома. Неужели Бог собирается подвергнуть испытанию его решимость? Холодные капли упали ему на веки, затем на лоб. Из армейского опыта он вынес, что ночевка под дождем может стоить ему насморка, но не более. Он никогда серьезно не простужался.

Если верить Фионе, он был слишком мужественным для этого.

Кстати, перед тем как сбежать с этим занудой Седриком, Фиона уверяла его, что он самый красивый и обаятельный мужчина в Англии.

Гарри ощутил себя ничтожнейшим из людей. Капли застучали чаще, и костер зашипел, сжигая все иллюзии, которые он питал в отношении себя как мужчины. Фиона льстила ему, получая за это деньги, а он верил каждому ее слову. Он считал себя богом. А правда в том, что он большой ребенок.

Дождь припустил не на шутку. Гарри сел, обхватив руками колени и уставившись на огонь, который быстро затухал.

Но он не шелохнулся. Он будет сидеть здесь всю ночь.

Ради Молли.

Глава 31

Молли открыла глаза, разбуженная шумом дождя, стучавшего по крыше шатра. Она села на подушках, вглядываясь в темноту.

Где Гарри?

Поднявшись с постели, она подошла к выходу из шатра и выглянула наружу. Костер погас, но сквозь прогалину в облаках пробивался лунный свет.

Молли огляделась.

Боже! Вот он, насквозь промокший, сидит с закрытыми глазами, прислонившись к стволу дерева. Не может быть, чтобы он спал! Навес из ветвей был не настолько плотным, чтобы защищать от дождя.

— Гарри! — позвала она, перекрикивая шум дождя. — Что ты там делаешь?

Он открыл глаза.

— Пытаюсь заснуть.

— Но ты не можешь спать под дождем.

— Ты забыла, что я был в армии.

— И что это меняет? — В Молли проснулся инстинкт наседки, опекающей своих цыплят. — Иди сюда. Ты простудишься.

— Со мной все в порядке.

— Ничего подобного. Иди сюда, Гарри!

— Я все там намочу.

— Чепуха.

Дождь полил еще сильнее.

— Иди спать, — не сдавался Гарри. — Я уже так промок, что хуже не будет.

Молли едва слышала его за шумом непогоды.

— Иди сюда. Или ты хочешь, чтобы я вышла и втащила тебя внутрь?

— Только попробуй.

— И попробую!

Их взгляды скрестились. Потребность в Гарри выходила за рамки ее материнских инстинктов. Она ощущала томление внизу живота и хотела быть с ним под любым предлогом.

— Все, я иду.

Молли выставила из шатра одну ногу.

— Оставайся там!

Гарри вскочил и направился к ней.

Молли убрала ногу внутрь.

— Не вздумай выходить, — сказал Гарри.

Несмотря на угрожающие нотки в его голосе, она не могла не коснуться рукой его щеки. Кожа была шершавой, холодной и мокрой.

— Я доверяю тебе, Гарри, — сказала она. — Я верю, что у тебя есть веская причина не рассказывать мне, что случилось с тобой в армии.