Желанное дитя

Кристина разрубала кукурузные стебли перед собой ладонями, как мачете, дождь лупил что есть силы, зубы у нее стучали. Она пригнулась, чтобы Дом не мог видеть ее.

Внезапно стая огромных черных ворон взметнулась из кукурузы вверх, махая крыльями прямо у нее надо головой, напугав ее до полусмерти.

– Я убью тебя, сука! – вопил Дом, перекрикивая дождь. Вороны выдали местоположение Кристины, теперь ей нельзя было останавливаться. Собрав остатки сил, она начала думать о ребенке. Ей нужно спасти ребенка. Она мать, его мать, ее главная обязанность – защитить своего ребенка. Она вспомнила о сердце, трепещущем на экране монитора – и это придало ей сил.

Слышно было, как Дом бежит в ее направлении. Он хорошо бегал – он же тренировался. Ему несложно будет ее догнать, он уже почти ее догнал.

Кристина бежала из последних сил, пригибаясь как можно ниже, словно сражалась за главную награду в своей жизни. Дождь хлестал ей в глаза, стебли кукурузы били по ногам, опутывали, листья резали ей руки и плечи. Початки были крепкими и сильными, она отодвигала их в стороны, чтобы пробежать, но некоторые с силой возвращались обратно и чувствительно били ее по лицу.

Вдруг она услышала шум – шум дороги! Там, впереди, слева ехали грузовики, гудя друг другу.

Она бросилась влево – Роуд 842 была там, там была дорога! Если ей удастся добежать до дороги – там ее кто-нибудь увидит, кто-то остановится, Дом не сможет убить ее у всех на виду!

Надежда с новой силой вспыхнула у нее в душе. Левой рукой она загораживала живот, а правой продолжала раздвигать стебли перед собой. По лицу у нее текли, не останавливаясь, слезы страха и отчаяния, смешиваясь с дождевыми каплями. Во рту появился железный привкус крови.

– Я перережу тебе глотку! – ревел где-то у нее за спиной Дом.

И он был ближе, чем раньше – и Кристину парализовал ужас. Почва ушла у нее из-под ног, она запаниковала, споткнулась, упала лицом прямо в грязь, руки скользили по мокрой земле. Она слышала тяжелые шаги Дома за спиной, слышала, как хрустят початки у него под ногами.

Вскочив, она бросилась вперед, стараясь не поскальзываться на влажной земле. Бежать было все труднее, тем более что теперь она бежала не по прямой, а под углом. Она тяжело дышала, раздвигая стебли уже обеими руками, не обращая внимания на боль и царапины. Главное, что она бежала в правильном направлении – звуки дороги становились все громче и ближе.

Грудь ее высоко вздымалась, и она не знала, на сколько ей еще хватит сил. Руки и ноги отказывались ей повиноваться, дождь безжалостно лупил по голове и плечам, в глаза летели мошки и грязь…

Кристина снова подумала о ребенке, подумала о том, как сегодня утром ей пришлось застегнуть ремешок на платье на следующую дырочку… Нет, ей нельзя умирать, она должна спасти их обоих!

Вдруг она услышала еще один звук – механический звук, который ни с чем невозможно было перепутать. Инстинктивно она посмотрела наверх, но дождь был слишком сильный, она чуть не потеряла равновесие и снова чуть не упала. Звук становился громче, ритмичный рокочущий звук шел с неба, из-под облаков – и да, это был именно тот звук, о котором она подумала с самого начала: вертолет!

– На помощь! Помогите! – закричала Кристина и снова бросилась бежать, размахивая окровавленными, исцарапанными руками. Она молила Бога, чтобы с вертолета увидели ее в этом поле. Рокотание было все ближе, она задрала голову кверху, смаргивая капли дождя. Вертолет летел довольно низко и, казалось, прямо к ней. Она бежала и махала руками, он приближался, она уже чувствовала вихревые потоки от его винта, в разные стороны разлетались перепуганные птицы и мошки. Это был зеленый вертолет больницы Честербрук – спасательный.

Кристина звала на помощь, отчаянно махала руками. Ее спасут! Помощь уже рядом! Она не умрет, нет, не здесь, не сегодня!

Она снова подняла голову, чтобы посмотреть наверх – но вертолет пролетел мимо.

– Нет, нет, помогите! – она кричала, бежала и снова кричала, но вертолет улетел в сторону гравийной дороги.

Значит, его прислали за Джоаной. А Кристина вновь осталась одна.

Она готова была кричать от отчаяния. Никто не придет ее спасать – она сама должна спасать себя и своего ребенка.

Она не знала, где Дом, он затих – наверно, понимал, что нужно вести себя тихо, чтобы его не заметили с вертолета. Но он мог быть где угодно – мог быть совсем рядом с ней.

Кристина почти не могла дышать. Она сомневалась, что в состоянии сделать еще хотя бы один шаг – и все-таки снова побежала, раздвигая эти ненавистные стебли, заставляя себя не останавливаться. Нельзя останавливаться. Надо бежать.

И тут до ушей ее донесся еще один звук – громкий звук полицейской сирены, заглушивший даже шум дождя. Сюда ехала полиция, сюда, к ней, но они были слишком далеко. Она должна была добежать. Сзади слышался хруст, кто-то бежал за ней, вот он в шести футах от нее, вот уже в пяти… Дом неумолимо приближался. Он может догнать и схватить ее, может убить ее и убежать… он вот-вот это сделает.