Желанное согласие

В понедельник утром, когда Келли пришла на работу, ее встретила стена молчания. Когда она входила в комнату, где сидели сотрудники, разговоры прекратились. Они нервно здоровались с ней, затем, при первой возможности, с радостью исчезали. Никто не упоминал о фотографиях в воскресных газетах, во всяком случае при ней, но она знала, что все их видели. Об этом говорило их неловкое поведение и неодобрение, которое читалось в их глазах. Те, кто невзлюбил ее с самого начала, злорадствовали над тем, как им представлялось, что это ее публичное унижение. Ее сторонники, очевидно, полагали, что она допустила страшную ошибку. Казалось, они были удивлены и разочарованы ее поведением.

Так прошло все утро. Не в силах больше находиться в такой обстановке, Келли вызвала Джени.

— Слушаю, мисс Патрик, — ответила девушка, не осмеливаясь взглянуть в лицо своему начальнику.

— Собери, пожалуйста, через пятнадцать минут всех руководителей отделов. Во время совещания ни с кем меня не соединяй, — приказала Келли.

— Но через пять минут у вас встреча с агентом Гранта Эндрюса, — напомнила Джени.

— Он может подождать. Совещание будет коротким, но оно слишком важное и откладывать его нельзя. Мне бы следовало провести его прямо с утра.

Когда Джени вышла, Келли стала думать, что ей нужно сказать, чтобы исправить положение. Она только начинала налаживать отношения с персоналом, а теперь все могло пойти насмарку из-за этого инцидента. Келли знала — нельзя допустить, чтобы они перестали ее уважать.

К счастью, казалось, на уик-энде она помирилась с Грантом. В воскресенье утром, он был исключительно внимателен и мил, когда они вместе просматривали газеты в поисках своих фотографий. Он заверил ее, что люди скоро забудут о них, как только газеты выдадут им новый скандал или свежую тему для сплетен. Готовясь к совещанию, она черпала силы из его уверенности.

Когда все собрались в ее офисе, Келли, прямо глядя перед собой, сказала:

— Мне кажется, нам нужно кое-что обсудить, — голос ее был спокойным, но руки, которые она держала на коленях, были сжаты в кулаки, правда, этого никто не видел.

— Как вы все безусловно знаете, несколько фотографов застали мистера Эндрюса и меня в положении, которое можно истолковать как компрометирующее. Я этим не горжусь. Кроме того, я сожалею, что это привело к довольно неподобающей рекламе компании. Однако эти фотографии не меняют того факта, что я все еще руковожу компанией и нуждаюсь в вашей поддержке... теперь даже больше, чем когда-либо. Если мы не хотим, чтобы этот инцидент слишком дорого нам обошелся, нам нужно выступить единым фронтом против наших конкурентов и общества. Журналисты крутятся вокруг компании как стая пираний. Если кто-нибудь из них почувствует, что в руководстве произошел раскол, они используют малейший слух, чтобы лишить нас нашего положения в бизнесе.

Если вы хотите обсуждать мои отношения с мистером Эндрюсом у себя дома, я не могу этому помешать, но если вы будете заниматься этим в общественных местах, вы будете уволены. Вы меня поняли?

Этот жестокий приговор вызвал обмен недоуменными взглядами среди сотрудников, но мало-помалу каждый из находящихся в кабинете Келли кивнул, соглашаясь.

— Спасибо, — сказала Келли спокойно. — У кого-нибудь есть вопросы, прежде чем мы все вернемся к работе?

Несколько секунд все молчали, затем один из коммерческих менеджеров сказал:

— Наверное, я спрошу за всех — сумеем ли мы удержать Гранта Эндрюса после всего происшедшего.

Все смотрели на нее выжидательно. Многое зависело от ее ответа, и они это знали. Келли понимала, что она должна быть с ними откровенной.

— У меня встреча с агентом мистера Эндрюса сразу после нашего совещания. Я надеюсь, что сумею быстро завершить переговоры и результаты будут положительными.

Все удовлетворенно улыбнулись, но она быстро умерила их оптимизм:

— Вместе с тем скажу откровенно. Заметки, появившиеся в газетах в последние дни, и вчерашние фотографии этому не способствуют. Мистер Эндрюс полагает, и вполне справедливо, что мы оказали ему плохую услугу, сообщив прессе о возможном кандидате на его место. Я собираюсь убедить его и его агента, что единственный ведущий, в котором мы заинтересованы, — это Грант Эндрюс.

— У вас, безусловно, есть возможность убедить его в чем угодно, — ядовито сказала сотрудница из отдела программ.

Келли проигнорировала ее сарказм и сказала:

— Если других вопросов нет, совещание закончено. Мне не хочется заставлять агента мистера Эндрюса ждать дольше, чем это необходимо.

Когда все вышли, Джон Маршалл задержался у ее стола:

— Помни только, что Кент Хастингс всего лишь агент Гранта. Ему это может не понравиться, но последнее слово за Грантом, думай о том, как заставить его подписать новый контракт, и не давай Хастингсу себя запугать.

— Я не могу себе позволить, чтобы он меня запугал, — сказала Келли с грустной улыбкой. — Так что мне остается только запугать его первой.

Директор службы новостей улыбнулся в ответ:

— Я хотел бы при этом быть рядом с тобой.