Желанный трофей

– Один раз, – призналась она. – Я пила ирландский кофе. Я хотела его попробовать с тех пор, как Захид сказал, что в кофе можно налить виски, а сливки плавают на поверхности.

– Что еще?

Лейла молчала.

– Что еще? – повысил голос король. – Что еще было у тебя на уме?

– Я пыталась достать опиум.

– Опиум?

– Да, – вздохнула Лейла. – То же самое, что нашли в ящике Захида в школе. Я всегда хотела его попробовать.

– И как, попробовала?

– Мне не позволили.

– Как насчет мужчин? – продолжал допытываться король, так как знал, что Лейла всегда была романтична. Как и ее мать. – Ты сделала что-нибудь такое, в чем тебе было бы стыдно признаться?

– Нет, отец.

Она сказала правду.

– Лейла?

– Нет, отец, я не сделала ничего, чего я могла бы стыдиться.

– Ты меня крайне разочаровала, Лейла.

– Я знаю.

– А ты сама? Ты не разочарована в себе?

– Нет. – Она покачала головой. – Я горжусь собой и рада, что это сделала. Это был мой протест. Мне просто жаль, что тебя задел мой поступок.

– Я-то ожидал, что ты скажешь, что тебе хотя бы стыдно, – заметил король.

– Но мне не стыдно.

– Учительствовать ты не будешь. – Он увидел, как при этих словах задрожали ее губы. – Кто знает, что ты можешь рассказать девочкам, – развил Фахид свою мысль.

– Я бы никогда не стала поощрять своих учениц вести себя недостойно, – вскинула голову Лейла. – Но я взрослая и…

– Довольно! – оборвал ее король и повторил: – Больше никаких уроков. Никакого телефона.

– А у меня его и никогда не было.

– Никаких писем.

Лейла порадовалась. Запрет отца избавил Микаэля от тысяч писем на арабском, которые она ему непременно бы написала в первый же день. Письма, которые он бы не понял. Сердце ее сжалось при воспоминании о короткой записке, которую она ему оставила. Сумел ли он ее прочесть?

Может, то, что их отношения были разорваны так жестоко и бесповоротно, было к лучшему.

– Никакого Интернета. Никогда! – продолжал Фахид.

– Как насчет шахмат?

– Ты можешь играть в шахматы со мной, – уступил Фахид. – А на следующей неделе ты выберешь мужа.

Лейла промолчала.

– Ты не споришь?

– Я знала о последствиях, когда сбегала, – сказала она. – Я знала, что будет, когда я вернусь.

– И это того стоило?

Только сейчас король заметил, как в ее глазах сверкнули слезы.

– Да.

Она вернулась. Завтра принцесса Лейла должна была выбрать себе мужа.

Она вернулась в целости и сохранности. Вернулась.

Но атмосфера во дворце была как на похоронах.

Король выглянул в сад в своем кабинете и увидел дочь. Она спокойно шла по дорожке, хотя в другое время она бы бежала. Теперь она казалась отстраненной, как будто из другого мира, даже сонной, хотя вечернее солнце все еще горело над горизонтом.

– Как она?

Фахид повернулся на голос Джамилы. Он просил ее поговорить с принцессой.

– Она очень вежлива, делает все, что должна, и она меня не отчитала, хотя все еще злится. Я знаю это, даже если она ничего не говорит. – Джамила всхлипнула. – Мне так жаль, что я вмешалась. Вы бы никогда не узнали…

– Ты боялась за нее, – утешил ее Фахид. – Ты правильно сделала, что позвонила.

Он взглянул на женщину, которая была его ребенку как мать. Ее единственным родным человеком, когда он сам был не в состоянии им быть.

– Ты проявила смелость, пойдя против Захида и позвонив мне.

Он отошел от окна, не в состоянии выносить вида удрученной Лейлы, сел и закрыл глаза. Это нужно было решить сейчас.

– Мне осталось недолго…

– Не говорите так, ваше величество.

– Но это так и есть. Я просто хочу быть уверен, что о ней позаботятся.

Он открыл глаза, потому что Джамила снова заплакала.

– Джамила?

– Я не хочу, чтобы ты умирал, Фахид.

В эту минуту она говорила не с королем, а с мужчиной, который пришел к ней однажды ночью спустя год после того, как умерла его жена.

Мужчиной, который занимался с ней любовью, пока Лейла спала в кроватке возле постели.

Мужчиной, который все еще приходил к ней, даже сейчас.

Но об этом говорить было нельзя, ибо она была просто служанкой. И точка.

И все-таки для нее и король, и Лейла оставались семьей, ее семьей. Она хотела провести с ними как можно больше времени. Особенно сейчас.

– Может, лечение даст мне еще немного времени, – сказал Фахид, заключая свою любовницу в объятия.

И если оно у него в самом деле было, подумал король, распорядиться им стоило с умом.

Лейла сидела за столом и ковырялась в тарелке с хашвет-ал-руз. А ведь это блюдо – рис, сдобренный специями, с ягненком, мятой и жареными фисташками, которые Джамила приказала добавить, так как они особенно нравились принцессе, – было ее любимым.

Но не сегодня вечером.

– Ты не голодна, – заметил король.

– Не очень. – Лейла попыталась улыбнуться. – У нас есть креветки?

– Креветки? – Король нахмурился. – Морские креветки?

Лейла пожала плечами: она не знала.

– Есть, но мне они не нравятся, – сказал король и подождал, не вернет ли Лейла ему сдобренный иронией ответ вроде «Раз они тебе не нравятся, значит ли это, что я тоже не должна их пробовать?» как раньше, но вместо этого она продолжала смотреть в свою тарелку.

– Мы можем сыграть сегодня партию в шахматы, – предложил Фахид, но она покачала головой.

– Извини, ладно?