Желать лишь ее

Зейн поднял глаза и, откинувшись на спинку кожаного кресла, обозрел вошедшую гостью. Его лицо казалось прекрасным в солнечном свете, струящемся сквозь окно. В традиционной восточной тунике, подчеркивавшей ширину его могучих плеч, он выглядел поразительно. Кэтрин мгновенно вспомнила, что произошло между ними не далее как вчера и почувствовала, как ноги предательски задрожали. Собственное дыхание казалось ей невыносимо громким в тишине комнаты, а осознание того, что она не в силах забыть тот поцелуй, заставляло стыдиться самой себя.

– Вы хотели интервью со мной, – произнес Зейн. – Я решил его организовать.

– Что? – удивленно переспросила Кэт. Такого она точно не ожидала. Всю ночь проведя в мыслях над тем, что скажет наутро шейх, она полагала, что услышит обвинения в безрассудстве, в профессиональной некомпетентности. Никогда прежде Кэтрин не испытывала затруднений, соблюдая дистанцию с коллегами. Но этот проект… все пошло не так с самого начала. Она позволила себе увлечься собственными фантазиями – а теперь еще и нарушила должностную инструкцию. Идя в кабинет к Зейну в сопровождении Рави, она была убеждена в том, что понесет наказание за свой проступок.

– В-вы… – с трудом вымолвила Кэт, чувствуя, что полностью растеряна. – Вы готовы дать мне интервью? После… после того, что произошло вчера?

– Да.

– Но… почему?

– А почему бы и нет?

Кэт вытерла потные ладони о шелк платья и заставила себя ответить:

– Потому что… этот поцелуй…

– Я помню. – Зейн улыбнулся, и сердце Кэт рухнуло куда-то вниз. – Вы думали, я забыл?

Девушка сложила руки на груди – и тут же опустила их, чувствуя, как реагирует на прикосновения нежная кожа сосков. Как можно сохранять безразличие в такой ситуации?

– Нет, – сумела выговорить она. – Просто… я думала, вы не хотели продолжать со мной работать.

– Почему? – спросил Зейн как ни в чем не бывало.

– Чтобы исследование было объективным, мне нужно быть независимым наблюдателем, – пояснила она. – А теперь я не уверена, что у меня получится. Я поставила под угрозу все…

– Перестаньте, – прервал Зейн, подняв руку; и в этом жесте, и в приказе видно было, что он с рождения привык командовать, а не подчиняться словам других. – Вы все чересчур усложняете.

– Правда?

– Это был поцелуй, Кэтрин, – произнес Зейн таким тоном, точно говорил о повседневной мелочи. – Не более того. И это больше не произойдет. Так что вам нет нужды беспокоиться о сохранении статуса независимого наблюдателя. Так что насчет проекта?

– Я… – Кэтрин замялась, не зная, что сказать. Она ведь уже убедила себя, что не следует продолжать исследование. Но Зейн повел себя совсем не так, как она ожидала.

– Так что? – нетерпеливо спросил он.

– Да, я хочу продолжать, – выпалила Кэт. – Очень хочу.

Зейн кивнул и указал ей на кресло, приглашая сесть, – и она подумала, что одна из причин, по которой стоит остаться, сейчас прямо перед ней. Конечно, Нарабия – изумительная страна, и она будет счастлива поведать миру ее историю. Но куда больше ее манит возможность раскрыть секреты того, кто стоит у руля.

– Ну так сядьте, и давайте продолжим, – произнес тем временем шейх.

Кэтрин заставила себя сделать несколько шагов и присесть. Удастся ли ей сегодня держаться отстраненно? Возможно, паника, стыд и страх, мучившие ее на протяжении всей ночи, были следствием неискушенности в подобных вещах. Никогда прежде Кэт никто так не целовал – и никогда ей не доводилось испытывать того, что она ощущала в присутствии Зейна. Но он, по-видимому, вовсе не разделял ее чувств.

– Так о чем вы хотели меня спросить? – поинтересовался Зейн совершенно спокойно – так непринужденно и уверенно, что было сложно поверить, что этот мужчина вчера целовал ее с такой страстью.

Кэт сомкнула ладони в замок и разжала их, проведя пальцами по ткани платья. Вытащила из кармана блокнот и карандаш, пролистала записи, сделанные вчера на рынке и перечитала вопросы, составленные вчера же. Все они были достаточно личные, но ведь Зейн сам согласился дать интервью.

– Наверное, мой первый вопрос будет о том, как вы приехали в Нарабию в возрасте четырнадцати лет. Я не смогла найти никаких материалов по слушанию в суде дела о том, кто из ваших родителей станет вас воспитывать, – оно состоялось? Насколько я понимаю, вы переехали к отцу. Это вы так решили?

Зейн заметно напрягся и приподнял бровь – выражение его лица свидетельствовало о явных терзаниях, а еще на нем отразилась боль. Кэтрин внутренне сжалась – и поняла, что уже получила ответ на интересовавший ее вопрос о том, насколько объективным предполагалось исследование. Об объективности здесь, по-видимому, не могло идти и речи.