Желать невозможного

– Расскажите суду, Аркадий Яковлевич, об обстоятельствах рассматриваемого сегодня дела.

– О деле я ничего толком не знаю. Скажу только, что находящийся в этом зале гражданин Иванов Олег Богумилович замещал меня на должности заведующего отделением в период моего пребывания в плановом отпуске. Я ему передал все дела, познакомил с историями болезни и показал больных. И он встретил больную Игнатьеву.

– То есть вы хотите сказать, что они и прежде были знакомы?

– Видимо, были, хотя при первой встрече не узнали друг друга. А потом врач Иванов вспомнил, что они с ней в школе учились, но после школы не виделись больше.

– Находящийся здесь Иванов проявлял еще как-то интерес к больной?

– Точно сказать не могу. Скорее всего, он проявил интерес к исходу операции, потому что несколько раз спрашивал, насколько вероятен летальный исход. И…

Аркадий умолк, не решаясь, видимо, выдавать чужую тайну.

– Скажите правду, не скрывайте, – воодушевленно подсказал Акрошкин.

Грецкий произнес с грустью в голосе:

– Он интересовался: будет ли действительна доверенность или завещание, если ее заверит не заведующий отделением, а лицо, его замещающее?

Это была ложь. Олег никогда не спрашивал Аркашу об этом. И сейчас в волнении он схватил Геннадия Павловича за руку, но тот шепнул ему:

– Успокойтесь: пусть врет дальше.

– Вы уверены? – воскликнул адвокат Флярковского, обращаясь к Аркадию, глядя при этом на судью.

– Честное слово даю, – вздохнул Грецкий.

И, повернувшись к Иванову, сказал:

– Прости меня, Алик, но я совсем не умею врать.

– Все-таки завещание было составлено, подписано и заверено подписью Иванова и печатью больницы? – уточнил Акрошкин.

– Да, – негромко произнес Грецкий и опустил голову, – составлено и заверено. А еще у больной Игнатьевой были десять тысяч евро наличными, которые она передала Иванову.

Грецкий вскинул голову и обернулся к Олегу:

– Прости меня, Алик, но я тебя предупреждал, что надо работать честно.

– У меня больше нет вопросов к свидетелю! – громко объявил Акрошкин.

Судья посмотрел на Геннадия Павловича и спросил:

– У адвоката ответчика есть вопросы к свидетелю?

– Нет, – спокойно пожал плечом Геннадий Павлович, – я хотел бы выслушать всех свидетелей истца.

Грецкого попросили присесть на свободное место, и он опустился рядом с Флярковским. Илья Евсеевич по-прежнему делал вид, что сидит в одиночестве.

Акрошкин попросил пригласить в зал свидетельницу Клару Петровну Мозгалеву. Клэр вошла в зал в тонком трикотажном платье черного цвета, с траурными тенями вокруг глаз, преисполненных печали, и черной бархатной сумочкой в руках. Все как на кладбище, если бы не черные чулочки сеточкой.

Она назвала себя и сообщила, что работает в органах опеки и попечительства председателем комиссии по усыновлению.

– То есть это ваша комиссия приняла решение, которое теперь обжалуется на нашем судебном заседаниии? – спросил судья.

– Каюсь, – вздохнула Клара Петровна, – но ведь члены комиссии тогда не могли знать всех обстоятельств. Я пыталась возражать, но их ведь больше. В том смысле, что состав комиссии против голоса одного человека – то есть меня.

– Вы хотите сказать, что гражданин Иванов сразу вам не понравился?

– Сразу или нет, я сейчас точно не помню. Дело в том, что обвиняемый Иванов слишком активно…

– Здесь нет обвиняемых и потерпевших, – поправил свидетельницу судья. – Присутствующий здесь гражданин Иванов является ответчиком по данному делу. Адвокат истцов, задавайте ваши вопросы свидетелю.

Акрошкин был суров.

– Клара Петровна, я не хотел касаться этой темы, но скажите, какие действия предпринял находящийся здесь гражданин Иванов для того, чтобы добиться положительного решения спорного вопроса?

– Понимаете, когда он появился впервые с документами, я ничего не заподозрила. Документы на первый взгляд были в порядке. Я приняла их и пообещала рассмотреть на ближайшем заседании комиссии. Но потом, когда я попыталась вникнуть в суть, он стал… как бы вам сказать?

– Скажите, как было, – посоветовал адвокат Акрошкин.

– Он стал ухаживать за мной как за женщиной.

Клара Петровна положила руки на талию и, не удержавшись, провела ладонями по бедрам. Тут же опомнилась, отдернула руки и обернулась, на всякий случай проверяя реакцию присутствующих мужчин. Все оценили: фигура у нее была и в самом деле хорошая.

– То есть он стал оказывать вам знаки внимания?

– Ну, я не знаю. Пригласил меня в дорогой ресторан, сорил деньгами, предложил довести меня до дому, а потом пытался проникнуть в мою квартиру.

– С какой целью? – поинтересовался судья. – Он хотел вас ограбить?

– Не знаю. Но ответчик, как услышал, что мой сын… я ведь живу с сыном, которому почти шестнадцать лет, и он, между прочим, призер первенства города среди юниоров… Так вот, я проговорилась случайно, что сын на спортивных сборах, так после этих слов гражданин Иванов словно с цепи сорвался, стал мне говорить комплименты, обнимать и даже лезть с поцелуями.

– Вы не пробовали обратиться за помощью к кому-нибудь, позвать прохожих, например? – спросил судья.