Желать невозможного

– А вы что, мне не верите? У меня свидетель есть – водитель такси. Машина рядом стояла: таксист все наверняка видел и слышал. Но я сама вырвалась и убежала. Номера такси не помню, потому что у меня голова кругом пошла от наглых приставаний.

– И после всего этого помогли ему с усыновлением? – удивился судья.

– Ну, в комиссии еще есть женщины, может, Иванов их обаял – я же не одна решала. Между нами говоря, обаять тех женщин несложно. Одна уже в возрасте, другая старая дева, а третья сама на мужиков вешается.

– Каков ответчик удалец, – покачал головой судья, – прямо Казанова!

– А то, – согласилась Клэр. – Вы же понимаете…

В их беседу вмешался адвокат Акрошкин:

– Ваша честь, позвольте и мне задать вопрос свидетелю.

Судья кивнул, и представитель истцов спросил у свидетельницы:

– Помимо того, что гражданин Иванов пытался добиться от вас интимной близости…

– Господин адвокат, – прервал его судья, – попрошу обойтись без предположений и намеков.

– Помимо попыток вас обаять, что-то еще обещал вам гражданин Иванов? – поинтересовался адвокат Акрошкин.

– Он предложил мне взятку.

Клара Петровна так легко произнесла это слово, словно речь шла о шоколадке из соевого заменителя.

– Вы хотите сказать, что он, то есть присутствующий здесь гражданин Иванов, предложил вам деньги?

– Да! – коротко и звонко произнесла Клэр.

Она обернулась и бросила быстрый и веселый взгляд на Олега.

– И сколько же он вам предложил? – поинтересовался адвокат Флярковского.

– Десять тысяч евро. Но я отказалась.

– Вы не путаете: именно десять тысяч евро?

– Да, – так же звонко и весело повторила Клара Петровна, – не путаю: он даже достал и показал мне… В смысле деньги показал.

– Ваша честь, только что свидетель, находящийся под присягой, заявил, что гражданин Иванов с целью решения вопроса об установлении опекунства над несовершеннолетним Игнатьевым предложил должностному лицу, а именно председателю комиссии по усыновлению, десять тысяч евро. Прошу занести эти показания в протокол.

– И то, что я отказалась, тоже занесите, – подсказала Клара Петровна, – обязательно!

– У меня больше нет вопросов, – сказал Акрошкин.

– Адвокат ответчика, задавайте свои вопросы.

– Я повторю, что хочу выслушать всех.

Судья посмотрел на Иванова и отвернулся. Олег почувствовал, что у него от напряжения свело челюсти. Он хотел спросить своего адвоката, почему тот молчит и не опровергает ложь, но не мог открыть рта.

– Тогда позвольте вызвать в зал третьего заявленного свидетеля – участкового инспектора милиции Воропаева.

В зал вошел старший лейтенант – тот самый, что оштрафовал Иванова за выгул щенка в неположенном месте.

– Я – участковый инспектор старший лейтенант милиции Воропаев Николай Тихонович, – представился он, – на моем участке находится дом, в котором без регистрации проживает гражданин, который находится в этом зале.

И милиционер пальцем указал на Олега.

– Гражданин Иванов Олег Богумилович, – подсказал Акрошкин.

– Так точно, – подтвердил старший лейтенант Воропаев.

– И что вы скажете об этом человеке?

– Я по долгу службы обязан осуществлять постоянный контроль за вверенной мне территорией путем обхода. Так вот, гражданина Иванова я заприметил давно. Он постоянно пасется возле детских площадок и мест массового скопления несовершеннолетней детворы. Но, понимая, что при мне ему не удастся осуществить задуманное, он сменил тактику. Но я был начеку. Однажды поздним вечером, в темное время суток, я заметил, что гражданин Иванов крадется за маленьким несовершеннолетним мальчиком лет шести-семи. И уже хотел он схапать этого ребенка и затащить в темное помещение подъезда, где было предварительно отключено освещение, но я воспрепятствовал. Мальчик был отбит и отправлен домой.

– Гражданин Иванов оказывал вам сопротивление? – поинтересовался судья.

– Попробовал бы он! – скромно произнес участковый Воропаев. – У меня первый разряд по борьбе.

– Почему вы обратили на Иванова такое внимание? – спросил Акрошкин у свидетеля.

– Точно и сам не знаю. Вероятно, опыт подсказал. Я этих педофилов носом чую. Знаете, как собака. Подходит к ней обычный человек, один, другой, третий подходит, а она спокойна. А потом, когда четвертый подошел, она сразу рычать начинает и бросаться. А все потому, что у тех трех были хорошие мысли в уме, а у этого всякие гнусности замыслены. А потом мне доложили знающие люди, что Иванов мальчика усыновил чужого. У меня так сердце заныло, ой, думаю, влип паренек! Так парня жалко стало, что невмоготу. И кто же, думаю, такое решение несправедливое вынес, чтобы живого ребеночка, не достигшего к тому же своего совершеннолетия, в лапы этому извергу отдавать.

Воропаев обернулся и взглянул на Клару Петровну. Хотел посмотреть сурово, но не получилось.

– И что вы думаете предпринять? – спросил адвокат истцов.

– А чего тут думать: начну профилактическую работу, буду постоянно посещать квартиру с целью выявления антиобщественных действий подозреваемого против личности и здоровья ребенка, обращусь с заявлением в органы опеки с требованием отменить факт усыновления…

Судья обратился к Акрошкину: