Железная броня, железные сердца

Несмотря на масштабы иностранной интервенции – а возможно, именно благодаря ей – гражданская война в Испании затянулась и закончилась только в апреле 1939 г. Итальянцы добились успеха, способствовав победе дружественного режима в западном Средиземноморье, но дорогой ценой. Они направили в Испанию 78 500 чел. и потеряли 3819 убитыми и 12 000 ранеными. Также они потеряли значительное количество оружия и техники, потому что все, что было отправлено в Испанию, они оставили националистам, включая 3400 пулеметов, 1400 минометов, 1800 артиллерийских орудий, 6800 автомобилей, 160 танков и 760 самолетов. Хотя почти все это было устаревшим, потери материальных средств для Италии были велики. Финансовая стоимость этой войны была еще более чувствительной – от 6 до 8,5 миллиардов лир, от 14 до 20 процентов годовых расходов. Дорогая цена этой войны создала серьезные затруднения Италии в период перед Второй Мировой Войной.

Тем временем в ноябре 1936 г. Италия и Германия подписали Антикоминтерновский Пакт, чтобы укрепить общую заинтересованность в противостоянии советской интервенции в Испании. Фашистские диктаторы, понимая, что у их режимов много общего, постепенно, хотя и не всегда согласованно, развивали дружественные отношения. Это был первый признак будущего партнерства Оси, предназначенного решить судьбы Европы, но вместо этого принесшего войну и крушение и Италии и Германии. В Германии Гитлер признал Муссолини своим идейным учителем и уважал его как сильного лидера, несмотря на свое обычное для австрийца презрение к итальянцам. В свою очередь Муссолини, хотя и завидовал превосходящей экономической и военной мощи Германии, восхищался способностью Гитлера использовать благоприятные политические возможности для изменения сложившегося мирового порядка в свою пользу, как надеялся поступать и сам дуче. Муссолини быстро пришел к выводу, что сможет достигнуть своих экспансионистских целей только в союзе с Германией.

В тот период Великобритания и Франция не смогли удержать Италию от сближения с Германией, хотя если бы они действительно этого хотели, у них была такая возможность. Это потребовало бы уступок с их стороны, так как итальянские амбиции были направлены в основном на их сферы влияния. В конечном счете, они не пожелали пойти на уступки, возможно, из опасения, что Германия сочтет это признаком слабости, или, вероятно, потому, что сомневались, что даже уступками можно добиться союза с Италией. Британский министр иностранных дел Энтони Иден заявил: «Мы не намерены позволять Италии шантажировать нас… Если Муссолини думает, что стоит ему только сделать знак, и мы откроем ему объятия, он сильно ошибается». Кроме того, западные державы не боялись самой Италии, и, возможно, считали, что помощь Италии в случае войны с Германией едва ли будет ценной, хотя действительная слабость Италии полностью обнаружилась лишь после начала войны. В общем, каковы бы ни были причины этого, Великобритания и Франция не предотвратили союз Италии с Германией.

В марте 1938 г. Гитлер снова усилил международную напряженность, аннексировав Австрию. Муссолини, в 1934 направивший войска на границу с Австрией, был, вероятно, единственным государственным деятелем, способным предотвратить аннексию, но Англия и Франция не предложили ему ничего, что могло бы убедить его действовать. Гитлер, напротив, предложил ему полную поддержку итальянских территориальных претензий; и Муссолини не предпринял ничего, позволив Германии поглотить Австрию. Это была решающая уступка Германии, и Гитлер объявил: «Скажите Муссолини - что бы ни случилось, я никогда не забуду его поступка. Даже если весь мир поднимется против него, или он окажется в опасности, он всегда может рассчитывать на мою поддержку». Гитлер проявил верность своему слову в сентябре 1943, когда направил коммандос освободить отстраненного от власти Муссолини из-под ареста. В краткосрочной перспективе Гитлер лично гарантировал, что Германия не будет претендовать на итальянские территории, на которых проживают немецкоязычные меньшинства. Казалось, это хорошая основа для будущего сотрудничества, хотя, к несчастью для Италии, Муссолини, как и многие другие, не представлял, насколько радикальной на практике окажется политика Гитлера.