Железная Империя (СИ)

— Также думаю… мне так кажется, Владыка… что это не Палпатин изготовил этот клон. Кто-то другой. Кто-то, обладающий хорошим даром предвидения, знающий, что вы взойдете на престол… терпеливо дождавшийся этого… и подсунувший своего нестареющего клона вам…

Вейдер очень тихо и очень страшно расхохотался, и его черты исказились торжеством и лютой злобой, и на миг он стал чем-то неуловимо похож на Инквизитора, расположившегося по другую сторону стола.

— Но на троне, — тихо и быстро произнес Вейдер, — не я, а Триумвират.

— Да-а-а, — протянул Инквизитор, чуть улыбнувшись. — Понимаю…

— Завтра я поговорю с ней сам, — произнес Вейдер, поднимаясь, дав понять Дарту Фресу, что аудиенция окончена.

Инквизитор поднялся, в очередной раз стрельнув глазами на полуоткрытую дверь.

— Доброй ночи, — его полупоклон, предназначавшийся Императору, был обращен скорее к той самой темноте, наблюдавшей за разговаривающими ситхами, и на миг ему почудился яркий синий бархат длинного платья Императрицы на толстом дорогом ковре.

Дарт Вейдер кивнул головой, и Дарт Фрес отступил от его стола, растворился в темноте.

На миг кабинет Императора осветился — то раскрылись двери, ведущие в коридор, выпуская Лорда Фреса, — и золотой луч выхватил из полумрака Еву, замершую на пороге комнаты отдыха.

Дарт Вейдер обернулся к жене, и свет погас, растворив фигурку женщины во мраке.

Ситху не нужен был свет, чтобы в полумраке комнаты найти Еву. Стараясь ступать как можно тише, отчасти копируя мягкий шаг Инквизитора, чье присутствие внесло какую-то особую, тревожную ноту в звучание ночи, Дарт Вейдер осторожно обошел стол, и кончик его металлического пальца высек высокий звенящий звук из поверхности, прочертив на ней дугу. Ребристая рукоять сайбера, прихваченного со стола мимоходом, как бы невзначай, удобно и привычно легла я отполированную, ртутно поблескивающую ладонь, и ситх прикрепил его к поясу, словно собирался куда-то идти.

Вероятно, на какую-то важную встречу?

За полуприкрытой дверью, в полумраке небольшой спальни, в темно тревожной тишине, витал страх. Неясно белеющая во тьме разобранная постель, похожая на пышно взбитое облако, была пуста.

Дарту Вейдеру этот страх показался похожим на липкие паучьи сети, опутавшие пространство так густо, так плотно, что походили на тонкий ковер. И в эпицентре этого живого, дышащего, ранящего болью страха, была Ева.

Безусловно, она слышала холодно слетевшее с уст Инквизитора: "Вам предлагают новую Императрицу", — и эти слова поразили ее словно молния, словно самый смертоносный прием, разрывающий грудь и превращающий живое сердце в кровавый бесформенный ком.

Даже если бы он этого не сказал, Ева поняла это сама; это было слишком очевидно, слишком грубо и просто. Но произнесенные вслух, эти слова стали реальностью, обрели кровь и плоть, и разящую смертоносную силу.

Инквизитор был прав — приманка была слишком хороша, слишком соблазнительна, слишком прекрасна. Одного вида яркого, невероятно красивого лица Падме хватило, чтобы поселить в сердце Императрицы жгучую, непереносимую ревность и страх. Страх, что прошлое снова протянет свои липкие холодные щупальца и уничтожит то хрупкое теплое настоящее, в котором впервые за очень долгое время Ева почувствовала себя в безопасности. Почти в безопасности.

И теперь она боялась, что Император, посмотрев в эти глубокие, как самая темная ночь, глаза, вспомнит давно покинутое на Корусканте счастье и шагнет навстречу той, которая долгие годы была для него лишь отчаянной горячечной мечтой, желанным и недосягаемым призраком.

Ведь именно ради этой женщины он шагнул во всепожирающий огонь страсти ситха, изменившей его самого и всю его жизнь.

Такие женщины не забываются, нет!

Не бывает, чтобы они вдруг переставали что-либо значить и превращались в серый образ, в одну из прочитанных и скучных страниц жизни.

Не бывает… Нет.

Ева боялась… боялась до дрожи в белых пальцах, нервно стискивающих складки синего бархата.

Темно-синее бархатное ночное платье, обнимающее женщину мягкими складками, практически сливалось с темнотой, длинные пряди льняных волос, рассыпавшиеся по плечам, неясно светлели и походили на светлые призрачные ленты. Императрица стояла тихо, обхватив плечи руками, словно ее знобило, и ее голова то гордо вздергивалась, словно Ева осмелилась принять какое-то решение, то вновь сникала, и тонкие светлые пряди закрывали склоняющее лицо.

— Зачем вы встали? Вам не спится? — произнес Вейдер, и Ева вздрогнула как от удара, когда его металлические пальцы легли поверх ее нервных рук, зябко обхватывающих плечи, и чуть сжались. Он подкрался так тихо, что его касание было внезапно и оттого почти болезненно.

— Нет, нет, — ответила Ева, вновь гордо вздернув голову, но ее голос, которому она пыталась придать уверенность, предательски дрогнул. — Все хорошо, я сейчас лягу… Вы можете идти.