Железная Империя (СИ)

И девочка, до этого увлеченная роем бабочек, сидящем на ярких цветах на берегу реки, обернулась и с любопытством осмотрелась по сторонам. Голос, который который девочка слышала, звучал у нее в голове; до этого она общалась таким образом только с папой, а сейчас… ее звала женщина, и это была не София. Энии стало безумно любопытно — кто же она?

Босыми мокрыми ножками потопала она по мягкой зеленой травке к укрытию Аларии, в густую темную тень под вековыми деревьями.

"Иди… иди ко мне", — ласково звал ее голос; Эния, казалось, слышала смех незнакомки, и на ее нежном личике расцветала улыбка, а на пухленьких щечках появились ямочки. Ее нарядное платьице цеплялось за веточки кустов, через которые она шла на зов Аларии; так, словно сама природа хотела остановить маленькую принцессу, не дать ей попасть в ловушку Повелительницы Ужаса, но упрямая Скайуокер шла, шаг за шагом, к тому, что было так интересно ей.

Алария, намеренно отворачивая от девочки поврежденную часть лица, скрывая ссадину на лбу, широко улыбалась топающей к ней девочке. Она была красива… когда-то. Дети падки на красоту, красивые незнакомцы не вызывают у них опасений.

Алария присела на корточки и протянула руки к ребенку, подманивая ее пальчиками, добавляя в свой зов совсем немного Силы, чтобы внимание ребенка не ускользнуло от нее.

Интересно, с кем принцесса тут, на берегу? Не одна же она гуляет у воды.

— Иди скорей сюда! Иди ко мне, хорошая моя, — шептала приторно Алария, протягивая к Энии свои тонкие руки, но девочка не спешила подходить ближе; она нахмурилась, внимательно рассматривая незнакомку, на миг могло показаться, что Эния потеряла всякий интерес с Повелительнице Ужаса, она ведь видела ее однажды — тогда, в кабинете отца. Она-то думала, что здесь будет кто-то по-настоящему интересный, а не эта тетя-плакса с испуганным лицом.

Глядя в светлые глаза дочери Вейдера, Алария словно видела его самого, многими годами раньше: Энакин когда-то точно так же кривил губы, когда был недоволен чем-то, когда ему становилось скучно.

"Как похожа", — думала Алария.

Внезапно где-то не периферии ее сознания мелькнула шальная мысль — а что, если не убить, а украсть Энию, уйти и забрать с собой… воспитать как свое дитя, как детей, которых она родила, но не видела, как они растут… Эта маленькая красивая девочка будет принадлежать только ей, Аларии. С ней можно будет играть, ее можно будет наряжать или наоборот… наказывать…

— Я покажу тебе кое-что… смотри… — миловидное лицо Аларии изменилось, исказилось в уродливую, но отчего-то смешную гримасу, глаза съехались к носу, язык свернулся трубочкой. Хотела ли она развеселить императорскую дочь или напугать — не ясно, впрочем, Энию это не пугало ни капельки.

— Еще! Хочу еще! Покажи, — с восторгом выкрикнула она, заливаясь смехом и колотя в ладошки.

Алария, кривляясь и крутя глазами в разные стороны, медленно подбиралась к смеющемуся ребенку, от нетерпения ее руки нервно вздрагивали, и женщину так и подмывало подскочить, налететь на крошку, навалиться на нее всем телом и рвать, терзать, упиваясь ее криками. Останавливало одно — с кем тут Эния? Они могут прибежать… отнять… защитить. И тогда все будет напрасно, все.

А если действительно украсть ее?

Вывести из дворца?

На мгновение Алария даже поверила, что ей удастся это сделать. Обмануть Люка и его охрану, как-нибудь обойти шныряющего повсюду и во все сующего свой нос Инквизитора.

Увести девочку и оставить ее себе. Вдвоем они затеряются где-нибудь далеко, на самой пустынной из планет, и станут там тихо жить. Эния… она так похожа на Энакина… На маленького Энакина, когда-то залюбовавшегося спустившимся с небес Татуина ангелом.

Можно же будет начать все сначала, внезапно подумала Алария и даже засмеялась от облегчения, которое пришло с этой шальной, дерзкой мыслью.

Можно все исправить. Вместо Энакина, вместо ее с ним детей у нее будет Эния, его маленькая копия. Она будет смотреть на Аларию его, Энакина, синим глазами и любить ее, любить просто так. Девочка совсем мала; она еще позабудет и свою мать, и Вейдера, она будет считать своею матерью ее, Аларию.

Рука Аларии легла на светлые кудряшки Энии, под иссеченной, изодранной ладонью крепенькое тельце ребенка было теплым и прикосновения ее неуклюжих теплых детских ладошек — ласковыми. Захотелось выть в голос, орать от страха и накатившего вдруг понимания, зачем она здесь, и что сейчас будет, и женщина спрятала свое лицо в светлых волосах девочки, скрывая свой ужас и отчаяние. Алария притянула ребенка к себе, наслаждаясь сладким детским запахом, и обняла малышку, испытывая давно позабытое удовольствие от этой нехитрый ласки.

И тепло.

Тепло, усыпляющее безумие, возвращающее блаженный покой, расслабляющее сведенные до судороги, напряженные до каменной твердости мышцы.

Лютое желание тут же вцепиться пальцами в светлые кудряшки девочки и едва ли не зубами перекусить, перегрызть ее нежное горлышко куда-то вдруг испарилось, и Алария, растерянно поглаживая девочку по кругленькой головенке, почти уговаривала себя — ну же! Сейчас! Сделай это!