Железная когорта революции

Но при всем этом наша партия никогда не была сектантской, замкнутой, варившейся в собственном соку. Вот это нужно подчеркнуть со всей решительностью. Она никогда не смотрела на себя как на самоцель. Она смотрела на себя как на стальной инструмент, обрабатывающий мозги массы, сплачивающий массу, руководящий массой. Ибо все искусство политической диалектики состоит в том, чтобы, имея ряды сплоченные и сомкнутые, не замкнуться в себе, не быть сектой, не вертеться на холостом ходу, а быть действенной двигательной силой, вращающей гигантские колеса механизма всего класса и всей массы трудящихся. И здесь история нашей партии, а в особенности история ее за революционный период, показывает, как чутко относилась партия к запросам массы. Кто энергичнее всех действовал среди солдат империалистической армии, рискуя быть растерзанным офицерами? Большевик. Кто без устали сплачивал, агитировал, организовал? Большевик. Не упускал ни единой возможности воздействия на массу, используя царскую Думу и профессиональный рабочий союз, массовку и клуб, воскресную школу и фабричную столовую, – всюду, везде был всепроникающий и вездесущий большевик, тот, который, по выражению современного беллетриста, «эргично фукцирует». Он всегда «эргично фукцировал», этот большевик. Ибо наша партия всегда была партией класса и через него партией масс.

Так складывался третий и четвертый круг, уже выходящий из рамок партии: круг рабочих организаций, стоявших под влиянием партии, и круг всего класса и массы, через все эти организации руководимый своим партийным авангардом.

Нужно теперь остановиться на некоторых чертах нашей партийной политики, которые точно так же объясняют громадные успехи РКП.

Прежде всего, теоретическая марксистская выдержанность. Недаром однажды, после весеннего кризиса 1921 года, г. Мартовобъяснял сохранение большевистской диктатуры тем обстоятельством, что партия «как-никак прошла марксистскую школу». Да, партия прошла хорошую марксистскую школу. Теоретическое предвидение хода событий, анализ классовых группировок, «счет миллионами», который, как замечательно определяет это тов. Ленин, и составляет суть политики, – все это характеризует наше партийное руководство в высочайшей степени. Но здесь нужно отметить одну специфическую особенность, которая персонифицируется раньше всего в тов. Ленине, как признанном руководителе всей партии. Никогда марксизм не застывает у нас в мертвую догму, а всегда является живым орудием практики. Не текст, а дух. Не схоластика и талмудизм, а гениальное понимание марксовой диалектики как орудия практической борьбы. У нас есть марксистское учение, но нет «марксистских» предрассудков. У нас есть великолепный инструмент, которым мы владеем, а не который владеет нами. И этот живой революционный марксизм действительно помогает делать чудеса!

Отсюда – величайшая эластичность тактики. Громадное большинство политических ошибок состоит в перенесении методов, правильных в одной обстановке, в другую обстановку, когда они становятся вредными. Непонимание конкретности обстановки, а следовательно, и необходимости величайшей конкретности в тактике составляют основу для доброй половины всех ошибок. И вот тут как раз наша партия может почитаться образцовой.

Она умела быть чрезвычайно терпеливой, когда приходилось считаться с «добросовестным» заблуждением масс. Вспомним период непосредственно после Февральской революции, когда нужно было «терпеливо разъяснять» и с величайшей выдержкой завоевать массы под свое влияние.

Она умела быть беззаветно смелой и решительной, необычайно быстродействующей. Так вела себя партия в дни Октября. Здесь история поставила партию перед водоворотом. Нужно было, трезво учтя всю обстановку, броситься в водоворот, чтобы всплыть на гигантской волне. Малейшее промедление, колебание, нерешительность были бы гибельны. Нужно было величайшее дерзание, беззаветная смелость и решимость. Партия бросилась в водоворот и стала у власти.

Она умела круто поворачивать руль, когда это было нужно. Эта часть партийной политики особенно поучительна. Если мы вспомним, как партия оперлась на крестьянство, целиком и дословно взяв крестьянскую, с.-р. составленную программу; или как был повернут партийный, а вместе с тем и весь государственный руль в 1921 г. от «военного коммунизма» к «новой экономической политике», то этих двух примеров будет достаточно, чтобы понять всю эластичность партийной тактики, соединяющей весь реализм с уверенным шагом к нашей конечной цели.