Железная команда

Тогда Марийка разглядела под травяной накидкой волосатое, заросшее до глаз лицо человека.

Из куста выглянул еще один — в кубанке, черной шинели, и тоже направил на Марийку ружье.

Волосатый встал — он лежал на помосте из жердей и веток, стволом дотянулся до борта, подогнал плоскодонку к себе.

— Что в лодке? — вполголоса опросил мужчина из куста.

Волосатый оглядел Марийку, лежащего старика.

— Беда, — сказал он. — Это по ним недавно стреляли.

— Не Петро ли убит? — человек в черной шинели перебежал на помост по жердям, скрытым под водой.

— Нет, не Петро, — сказал волосатый. — А груз от него: цинки с патронами, гранаты в мешке.

Он наклонился к Марийке:

— Чего молчишь? Перепугалась?.. Кто вас послал?

Мужчина в шинели снял шапку с лица Сазоныча.

— Дедушка! — сказала Марийка отчетливо. — Дедушка, мы доплыли!..

Земля мужества

…Шагни навстречу собственной судьбе…

Е. Стюарт

Космос, интуиция и чертовы кулички

Мчится звездолет.

…Сквозь космический холод и туманности.

Не страшась метеорного града и радиоактивных излучений. Сильная рука космонавта уверенно ведет корабль через тысячи смертельных опасностей к неведомой Голубой планете.

Вот она — уже совсем близко — сверкает перед ним необыкновенным таинственным светом. Первым из землян вступает на нее отважный космонавт. Что раскроется перед пытливым взором дерзкого посланца Земли? Какую страшную борьбу (и с кем?) придется ему…

— Никита! Оставь в покое приемник — сломаешь.

Что за привычка мешать!.. И так всегда. Только размечтаешься, как мама тут же — стоп! Словно двигатели в голове выключает!

— Ник… Никит!.. Ну, Никита же! — Теперь младшая сестренка прицелилась.

— Вера, играй, пожалуйста, в свои куклы, не мешай.

— А что ты делаешь?

— Думаю.

— А я почему-то не умею думать. Расскажи лучше сказку.

Ладно, это бы еще можно перенести: космонавт должен обладать железной выдержкой, ему не положено злиться и нервничать.

Гораздо хуже, что у Никиты вообще нет условий для всесторонней подготовки к полетам в космос. Организм у него, надо честно признаться, не ахти какой могучий. Мама говорит, что ее Никита состоит из костей, кожи и насморка. А попробуй закаляться, когда она с тебя глаз не спускает. Только и слышишь:

— Не смей есть сырое мясо, сейчас поджарю!

— Куда без шарфа? Застегни пальто!

Налил в ванну одной холодной воды, хотел окунуться, чтобы привыкать к космическому холоду, — снова скандал.

По правде сказать, в городе и вообще-то по-настоящему негде тренироваться. Поэтому Никита сразу понял: не горевать надо, а радоваться, что отца перевели работать в целинный совхоз. Уж на Алтае-то будут получше условия для тренировки — горы, тайга, бурные потоки…

Всю зиму Никита готовился к переезду. Купил рыболовных крючков, блесен, два мотка зеленого «сатурна» для лесок. За футбольный мяч выменял стакан пороха, компас и двадцать три капсюля. Великого труда стоило запрятать все это от мамы, а заодно, конечно, и от Веруньки.

Не удалось приобрести только охотничье ружье, потому что людям Никитиного возраста ружей не продавали, да и денег у Никиты не хватало.

Словом, все было готово, вот только мама… Напрасно Никита с учебником географии в руках перечислял ей, какими ценными ископаемыми богат Алтайский край, какие там чудесные озера и реки. Подземные богатства ее не интересовали, о жизни на целинных землях она не хотела слышать и надеялась, что отец поживет до весны один и вернется домой.

— Почему ты думаешь, что там плохо? — спросил Никита.

— Интуиция подсказывает.

— А подсказки нельзя слушать, сама же говорила…

Когда маме нечего говорить, она смеется и ерошит у Никиты волосы. Вот и поспорь с ней всерьез!

Весной отец не вернулся, а приехал, как и обещал, в начале июня. Он успел загореть до кирпичного цвета, похудел, обрил голову. И был он какой-то весь необыкновенный. По крайней мере Никиту тянуло к нему, как тянет гвоздь к магниту.

Поскрипывая рассохшимися половицами, отец ходил из комнаты в комнату, обнимал поминутно Никиту, маму, пятилетнюю Веруньку, ошалело прыгавшую вокруг него. Без всякой необходимости трогал мебель, перебирал безделушки на мамином столике. При этом на лице у него было такое выражение, точно ему хотелось обнять и стеллаж с книгами и тумбочку с большим фикусом, который раньше терпеть не мог.

— А у нас в совхозе хорошо! — говорил он с низким, глуховатым смешком. — Климат — как на курорте. Поживешь там, Ниночка, снова будешь призы брать по легкой атлетике.

Но маму, конечно, трудно было соблазнить климатом, не собиралась она и заниматься спортом.

— А вообще-то, Андрей Матвеевич, ты подумал? — Она шевельнула своим плечом под папиной рукой. — Менять городскую благоустроенную квартиру со всеми удобствами на грязную мазанку в степной глуши…

— Почему мазанку? Деревянный дом. На днях крышу закроют. Со временем будет и водопровод и водяное отопление.