Железная королева

– А как же Плут? – спросил Ясень прежде, чем я успела поинтересоваться, каких еще «призраков». – Его предупредить не нужно? Или мы его бросаем?

Меня вновь охватили обида и злость.

– Мне все равно, – буркнула я, незаметно оглядываясь, – а вдруг один из стульев, тарелка или стакан и есть замаскированный Пак? – Пусть догоняет, если хочет, только лучше бы он мне и на глаза не попадался. Я его еще долго не захочу видеть! Пошли, Грим. – Кот наблюдал за нами с явным интересом, чуть прикрыв глаза. Я вздернула подбородок. – Уходим отсюда!

Мы опять спустились в подземелье. Грималкин вывел нас из лабиринта освещенных факелами коридоров к старой деревянной двери, криво болтающейся на петлях. С той стороны, сквозь рассохшееся дерево, сочился дневной свет, где-то снаружи звенели птичьи трели.

Потянув дверь на себя, я оказалась в лесистой долине. Повсюду стояли деревья с широкими листьями, по поляне струился журчащий ручей. Сквозь древесные кроны падал солнечный свет, чуть поодаль на нас с любопытством, без всякого страха смотрели два олененка.

Ясень вышел последним, дверь скрипнула и захлопнулась. Принц натренированным взглядом оценил обстановку на лесной поляне и обратился к Грималкину:

– Из кустов за нами наблюдают несколько дроу. Они опасны?

Я испуганно вгляделась в подлесок – где же эти невидимые дроу (которые, насколько я поняла, представляли собой разновидность уродливых и коренастых фейри, обитающих под землей). Кроме оленят, здесь, похоже, никого не было.

Грималкин зевнул и почесался за ухом.

– Сторожат для Лэнанши, – беспечно отозвался он. – Не волнуйтесь. Если ночью услышите шаги по дому, это они колобродят. Или брауни.

– По какому дому? – встряла я, озираясь вокруг. – Никакого дома не видно.

– Конечно, нет. Сюда, человек. – Задрав хвост, Грималкин потрусил через поляну, перепрыгнул над ручьем и… исчез прямо в воздухе.

Я вздохнула.

– Зачем он так всегда?

– Сейчас вряд ли специально. – Ясень взял меня за руку. – Идем.

Мы прошли по полянке, едва не задев оленят, которые даже не попытались убежать, и перепрыгнули через ручей.

Едва подскочив в воздух, я ощутила покалывание волшебства – как будто прыгнула сквозь невидимую преграду. А приземлившись на той стороне, я оказалась не в лесной чаще, а прямо перед огромной двухэтажной усадьбой с верандой, опоясывающей весь верхний этаж. Домина стоял на сваях в добрых двадцати футах над землей, и с веранды открывался потрясающий вид на всю поляну.

Я разинула рот.

– Ничего себе «скромная хижина»?! Я-то думала, тут будет деревянный сруб с удобствами на улице…

– Очень похоже на Лэнанши, – весело откликнулся Ясень. – Она могла бы не прятать все целиком, а просто заколдовать дом снаружи, чтобы он смотрелся убогой избушкой, но ей такое не свойственно. – Он перевел взгляд на хоромы перед нами и нахмурился. – Играет музыка?

У меня екнуло сердце.

– Фортепиано? Папа!

Мы взбежали по ступенькам и ворвались в гостиную; в камине весело трещал огонь, а из угла лилась печальная мелодия.

За роялем сгорбился мой худощавый отец, растрепанные каштановые волосы падали ему на глаза. На диване, запрокинув руки за голову и задрав ботинки на кофейный столик, развалился Пак.

Он перехватил мой взгляд и ухмыльнулся, но я, не обращая внимания, бросилась прямо к роялю.

– Папа! – Я старалась перекричать музыку. – Папа! Ты меня помнишь? Я Меган! Меган, твоя дочка! Помнишь?

Он еще больше сгорбился, не прекращая играть. Я схватила его за руку, дернула, вынуждая поднять голову.

– Папа!

Карие глаза, пустые, словно космос, смотрели сквозь меня. Я вздрогнула и отпустила его, и он опять обрушил пальцы на клавиши, а я попятилась и рухнула на первый подвернувшийся стул.

– Что с ним такое? – прошептала я.

Грималкин вскочил на подлокотник.

– Не забывай, человек, он слишком долго пробыл в Волшебной стране. К тому же до недавнего времени он был музыкальным инструментом – вероятно, это нелегкое переживание. Не следует удивляться, что его разум слегка затуманен. Дай ему время – скорей всего, он оправится.

– Скорей всего? – поперхнулась я, но кот только молча принялся вылизывать заднюю лапу.

Я закрыла лицо ладонями, потом все же раздвинула пальцы и ледяным голосом обратилась к Паку:

– Что ты тут делаешь?

– Я? – Пак ухмыльнулся, самодовольно и без тени раскаяния. – Я в отпуске, принцесса.

– Уходи, – потребовала я, вставая со стула. – Возвращайся к Оберону и оставь нас в покое. Ты уже и так довольно натворил.

– Он не может вернуться к Оберону, – встрял Грималкин, вскакивая на спинку дивана. – Оберон его изгнал, когда Пак бросился за тобой. Он ослушался приказа короля, и теперь путь в Небывалое ему заказан.

В сердитый водоворот моих чувств ворвался поток вины, и я недоверчиво покосилась на Пака.

– Ну и глупо! К чему навлекать на себя изгнание? Теперь ты застрял вместе с нами.

Глаза Пака сверкнули зловеще и жутко.

– Ну, принцесса, даже не знаю… Может, я такой дурак, что волновался за тебя? А может, надеялся, что у меня есть шанс? Вот же идиот, из-за единственного поцелуя размечтался…

– Ты с ним целовалась? – Ясеню не удалось скрыть изумления.