Железная коза

Парень робко, как паучок к паучихе, подступил к нашей Ознобушке и застенчиво ковырнул большим пальцем ноги песок. Вдове солдатик очень глянулся. И она изобразила это впечатление мышцами лица.

– А я... А мы,... – волнуясь, выдохнул браток, – в честь вас стихи стали сочинять. Сплошь куртуазные. И между братвой перетерли, у кого лучше, тот будет первым.

– Э, ребята, так я до утра уши простужу, – хихикнула луноликая.

– Стихи куртуазные, но короткие, – успокоил гвардеец. – Одностишья а ля... запамятовал фамилию. Плодово-ягодная такая фамилия.

– Овсов?

– Нет, не Овсов. Впрочем, неважно. Важно, чтобы вы первого выбрали.

– О`кей, реки, парниша, свои ямбы.

Член армейской самодеятельности плюнул в ладошку, пригладил коротко стриженные непокорные вихры, отступил на шаг и продекламировал:

– Я вас люблю, так почему бы не..?

– Прекрасные стихи, – растаяла Озноба, вдова по менталитету.

Он вытянулся перед ней на песке и уложил ее рядом с собой. Ее руки робко атаковали ее тело.

– Какой ты сильный, – сказала княгиня совсем тихо.

Теперь они лежали на боку лицом друг против друга. Казак тихонько подтолкнул ее и перевернул на другой бок, затем придвинулся. Она слегка раздвинула ноги, чтобы освободить путь.

– Сейчас ты сделаешь мне больно.

– О! Конечно нет, – ответил донской мушкетер.

Он не делал ничего особенного, только ласкал пальцами ее груди, поднимаясь от эфесов к острым кончикам, и чувствовал, как вся она дрожит. Ее круглые и теплые ягодицы расположились вплотную к нему чуть выше его ляжек. И она часто дышала.

Бретер высвободил из-под нее левую руку и откинул ей волосы за правое ухо. Многие фехтовальщики не знают, что можно сделать с женщиной, целуя и покусывая ей ушко. Это замечательный выпад. Озноба извивалась, как мастер международного класса.

– Ах! Не делай со мной этого.

Но стоило атаке остановиться, как дама вцепилась мужчине в запястье и сжала с неожиданной силой.

– Сделай еще!

Шпагист приступил к делу более обстоятельно и почувствовал, как вся она вдруг напряглась, потом обмякла, и голова ее упала на песок. Его рука скользнула вниз вдоль живота, и приятель понял, что вдова кое-что испытала.

Едва касаясь, бретер пробегал по ее шее быстрыми поцелуями и видел, как натягивалась кожа, когда приближался к горлу. Затем, нежно-нежно, он взял свою «шпагу» и воткнул в нее – так легко, что не знал даже, почувствовала ли она это, пока не стал фехтовать. Защита, выпад, защита, выпад... Укол...

Следующий парень застенчиво шаркнул ногой.

– Давай, приятель, не робей, читай стихи бодро. Но только одностишье.

Мастер слова смахнул пот и, выпятив грудь, произнес:

– Вы разрешите снять при вас штаны?

– Прекрасные стихи, – одобрила не лишенная романтической жилки вдова.

Пара опустилась на песок.

Артиллерист овладел ею, на этот раз грубо. Но прекратил артподготовку раньше, чем она достигла пика удовольствия.

– Ты сведешь меня с ума... – прошептала она.

И она перевернулась на живот, зарывшись макушкой в песок и положив ладони на затылок. Наводчик поцеловал ее в поясницу, потом в ягодицы и затем приподнялся над ней на коленях.

– Раздвинь ноги, – сказал он.

Вдова ничего не ответила и мягко раздвинула ноги. Бомбардир скользнул рукой ей между ляжек и снова зарядил снаряд. Гибкая, как серна, она выгнула поясницу, и колени ее подогнулись. Вдова продолжала закрывать голову руками, упираясь локтями в песок. Она ничего не говорила, но заряжающий ощутил, как, сокращаясь от верха к низу, стал сжиматься ее живот и участилось дыхание.

Откат. Заряжай! Огонь!!!

После себя они оставили великолепную воронку. Артиллерист отряхнулся и растаял в ночи, а к семнадцатилетней невесте подступил третий жених.

– Стихи будешь читать? – томно поинтересовалась несравненная.

– Буду, – угрюмо ответил морячок и продекламировал:

– Не бойтесь, что я до сих пор в мундире.

– Отлично, ну просто отлично, – мурлыкнула красавица.

В этот момент ее сочные пухлые губы прилипли к его. Он слабо покусывал нежную и душистую плоть. Он был счастлив. Белая мутная радость переполняла гардемарина, туманно клубилась и пенилась. Ее шелковая кожа с неразличимыми волосками тянулась к его руке. Она помогла ему сама. И он начал торпедную атаку стоя.

Глаза вдовы были закрыты. Она вздрогнула, потом стала мало-помалу расслабляться. Будто погружающаяся подлодка. Флотский держал ее за ляжки, и руки его проходили под изгибами ее тела. Ему было хорошо.

Сброшенная глубинная бомба шарахнула.

Они безмолвно отстранились друг от друга и привели себя в порядок, хотя, по правде говоря, беспорядок был очень незначительный.

– Подглядывал? – игриво спросила очаровательная Козан-Остра у несмело топчущейся тени.

– Нет, – робко соврала тень. – Свой стих в уме повторял, боялся забыть.

– Ну ладно, иди сюда, читай свои стихи, – милостиво разрешила вдова. – Да никогда не прищемит Велес[14] дверью твоих возможностей пальцы твоих желаний.

Тень не пришлось просить дважды.

– Я вас до завтрака не задержу! – выпалила тень десантника.