Железная роза

— Это разве грибы? Пойдем на сухое.

Наташка поднялась, но только сунулась ногой в болото, назад к сосенке метнулась, дрожит вся.

— Пойдешь, что ли, а то здесь брошу!

— Боюсь я.

— Давай руку. Со мной везде пройдешь!

До сухого добрались молча, Наташка только изредка всхлипывала.

— Показывай, каких грибов набрала? Эх ты, собиральщица!

Все маслята с синюшками в болото вытряхнул.

— Посиди тут, отдохни.

Через полчаса с полными боровиков лукошками тронулись к дому.

Отец Наташи — тот самый молотовой мастер, чей горн стоял рядом с Васькиным, жил на краю села, в маленькой курной избушке. Редко кто знал, что фамилия его Котровский, больше кликали по прозвищу — Саламыгой. И впрямь был он какой-то забитый, ледащий, с редкой, словно выщипанной, бороденкой. Наташа удалась в мать: такой же слегка вздернутый нос, льняные, чуть вьющиеся у висков волосы, большие синие глаза. Когда Васька впервые увидел ее на руднике, она показалась ему невзрачной. А сейчас — словно кто подменил девчонку! Иль это оттого, что повзрослей стала?

Дорогой шли молча. Раза два только Васька сказал:

— Держись за мной, топь здесь.

Когда подошли к околице, неожиданно для себя спросил:

— В воскресенье на Заполье придешь?

Наташка голову пригнула, не ответила.

— Тебя спрашиваю.

— Узнают, смеяться будут.

— Про меня не посмеют, живо бока намну.

— У меня матушка болеет.

— Чего же, дома сидеть будешь?

— В лес пойду.

— Меня возьмешь?

Взглянула на Ваську, краской залилась.

— Озорной ты больно.

Лицо Василия, чуть тронутое крапинками веснушек у переносья, вдруг как-то особенно засветилось. Улыбнувшись по-мальчишески и чуть смущаясь, сказал:

— Смотри, за околицей ждать буду.

Сказал — в воскресенье, а сам уже на другой день не находил места. О чем ни думал, все мысленно к Наташке возвращался. Словно околдовала девка парня. Долго до воскресенья. Целую неделю ждать надо.

«Пойду к Луке!» — решил Васька.

Дома плотинного не оказалось.

— У Ястребова, поди, сидит, — сказала старуха. Как на пожоге вместях побыли. — водой не разлить.

— У Пашки?

Досадно на старика стало. Забывать стал Ваську. А раньше чуть не за сына считал.

— Зайди в избу, посиди. Скоро придет, поди.

— Нет, я потом… Некогда мне.

С расстройства не попрощался даже, пошел куда глаза глядят. И вдруг совершенно неожиданно встретил Наташу.

— Наташа!

— Ой! Испугал ты меня. — Коромысло с ведрами качнулось на ее плечах. — Откудова взялся?

— К тебе шел.

— Уходи, уходи отсюда. Увидят люди, засмеют.

— Поедем по озеру кататься!

— А лодку где возьмешь?

— У дедушки Луки, плотинного, челн есть.

— Боязно!

— Поедем!

— Люди узнают.

— Никто не увидит. Ты приходи на бережок к заливу, там никого не бывает. На дальний конец озера поедем. Хорошо там!

— Отец не пустит.

— А ты не говори ему.

Далеко отбросив поросшие сосняком берега, озеро было тихим и спокойным. Стройные сосны задумчиво гляделись в безмятежную синеву водной глади.

Отвязав челн от забитого между двух больших камней кола, Васька сел на корму и стал ждать Наташу. Как хорошо, что он встретил ее тогда в лесу! Лучше этой девушки для него нет и не может быть.

Утомленный ночной работой, Васька незаметно для себя задремал. Очнулся от летевших в лицо брызг воды и не сразу опомнился — где он? Стоя по колено в воде, Наташа, смеясь, смотрела на него.

— Шел бы ты лучше спать, притомился!

— Нет, поедем!

Перегнувшись через борт, он окунул голову в воду и, отряхнув волосы, сказал:

— Смотри, благодать какая! Разве можно в такую пору спать?

Тихо скользнув в залив, лодка бесшумно поплыла вдоль берега. Словно застыдившись непривычной близости, и Васька и Наташа молчали. Чуть слышно журчала за кормой рассекаемая веслом вода. Впереди показался далеко выдающийся в озеро полуостров. Налево от него, чуть подальше, впадают в озеро две речки — Березовая и Ягодная, туда и направил свою лодку Васька.

Сойдя на берег, Наташа остановилась.

— Ой, как хорошо здесь!

— А ты ехать не хотела.

Молвили слово и опять замолчали.

Незаметно взглянув на Ваську, Наташа тихо пошла по пестревшему цветами лугу, срывая наиболее яркие и красивые и складывая их один к другому. Васька — делать нечего — тоже стал собирать цветы. Когда набралась чуть не охапка, спросил:

— Куда тебе их? Выбросишь?

— Нет, дома поставлю, все веселее будет.

— Брось ты свою траву, пойдем лучше грибов наберем!

— А есть?

— Где лес — везде грибу место.

Положив цветы у лодки, пошли в лес. За темными, густыми елями вдруг открылась прозрачная, светлая полянка, окаймленная веселой зеленью стройных липок.

— Вот тут должны грузди быть.

Васька пошарил рукой по мягкому, еще не успевшему перегореть листопаду.

— Смотри, какой!

Бледно-розовый гриб и впрямь был крепким, ядреным.

— Поболе бы таких набрать, хорошо было бы!

— Ищи давай тут, я вглубь отойду. Да ты не бойся, я здесь, поблизости.

Увлеченные сбором грибов, не заметили они, как высоко плывшие до того в небе золотые тучки вдруг посерели, померкли, наливаясь свинцовой тяжестью. Надвигалась гроза.

Первой увидела грозовую тучу Наташа.

— Василий! Буря идет!

— Бежим скорей, может, успеем до грозы переехать!