Железная роза

Рекальде улыбнулся и сделал несколько шагов к ней, заставив ее снова отступить в темную нишу. Он продолжил то, на чем остановился, когда им неожиданно помешали. Он освободил ее груди из корсажа и задрал юбки до пояса. Как и в три прежние ночи, когда они «случайно» встретились на палубе, Люсия жадно обхватила его, поскуливая, когда он насадил ее на свое копье и принялся вжимать ее в жесткую обшивку стены. Мгновенно кокетливые повизгивания сменились жадным довольным сопением. Рекальде пришлось зажать ей рот рукой, опасаясь наблюдателя, сидевшего в своем «вороньем гнезде» высоко над палубой.

Рекальде быстро кончил, испытывая острое злобное наслаждение. Он представлял себе, что это Джульетта Данте цепляется за него, дрожа от страха, впитывая его месть каждой порой своего тела. Закончив, капитан просто откинулся назад, оставив дрожащую девушку у стены.

— Господи!.. — прошептала Люсия. Ее юбки медленно опустились, закрывая голые ноги. — Моя сестренка умерла бы, если б вы сделали это с ней. Я сама не знаю, смогу ли пережить эти шесть недель плавания. Боже милостивый, — тихо засмеялась она, — неизвестно даже, смогу ли я сейчас дойти до своей каюты.

Рекальде принялся застегивать штаны.

— Если вам это не понравилось, то, думаю, на борту найдется немало счастливчиков, способных продемонстрировать что-то другое, сеньорита.

— Вы шутите, капитан, — улыбнулась Люсия и осторожно убрала за корсаж обнажившуюся грудь. — Увалень, за которого я собираюсь выйти замуж, — жирный и лысый, очень похож на вашего капитана Аквайо. И от одной мысли, что он может прикоснуться ко мне, меня начинает тошнить.

Он богат и пользуется расположением короля, поэтому я должна выйти замуж за него, но вы, мой очаровательный капитан, вы оставите мне память, которая понадобится, чтобы пережить весь этот ужас.

— Счастлив, что снискал ваше расположение, — сухо ответил Рекальде.

— О да, вы добились его, — согласилась она и протянула руку, не давая ему застегнуть штаны. — И вы можете пользоваться им каждый день и каждую ночь, пока мы пересекаем этот необозримый океан. И поскольку я вижу, что вы так же страстно желаете меня, как и я — вас, то, когда мы прибудем в Севилью, вам не удастся скоро забыть меня.

Рекальде и сейчас уже почти забыл о ней. Он смотрел на воду, взгляд его устремился к тому месту, где океан сливался с небом. Он прищурился, пытаясь рассмотреть что-нибудь в кромешной тьме. Невооруженным глазом ничего нельзя было разглядеть, но на мгновение ему показалось, будто он что-то видит. Нельзя сказать, что он действительно что-то увидел, скорее ощутил нечто, почувствовал чье-то незримое присутствие там далеко, на горизонте, на востоке.

Его рука инстинктивно потянулась к поясу, но он был одет в парадную одежду, и ремень, на котором обычно в футляре висела медная подзорная труба, остался в его каюте. Возможно, ничего там, на горизонте, и не было. Дюжины быстроходных судов патрулировали подходы к заливу, не говоря уж о наблюдателях на всех самых высоких точках берега. Лишь сумасшедшему могло бы прийти в голову подойти к Гаване так близко накануне намеченного выхода в море всей армады.

Он вздохнул и посмотрел вниз, почувствовав, как чья-то жадная рука пробирается к нему в панталоны. Он собрался оттолкнуть и эту руку, и девушку, но тут, к своему великому удивлению, осознал, что совсем не эта рука требует сейчас его полного внимания.

Гейбриел Данте опустил свою подзорную трубу. По обе стороны просторной гавани на берегу в миле от него светилось лишь несколько огоньков. А впереди сверкало море ярких огней, обозначавших порт Гавану. При дневном свете они с Джонасом не рискнули приблизиться к берегу, но теперь во мраке, под прикрытием дождя и тяжелого полога облаков, осуществили свое намерение.

Оба корабля шли в полной темноте. На борту было запрещено не только разводить огонь или зажигать фонари, но и курить трубку. Огонек размером всего с булавочную головку в такую влажную темную ночь был бы заметен с большого расстояния. Они приняли даже дополнительные меры предосторожности и заменили обычные белые паруса другими, выкрашенными в синий цвет. У братьев уже был такой удачный опыт. В прошлом им удавалось незаметно подходить с такими парусами на расстояние пятисот ярдов к врагу. Сегодня ночью даже Джонас проявлял осторожность, потому что все подходы к бухте патрулировались небольшими, но быстроходными испанскими судами. На этих кораблях, как и у них, огней не зажигали, и рассмотреть их в такой тьме было трудно.

Братьев удивило столпотворение в порту, и, даже не разглядев крупных военных кораблей, приближавшихся к устью залива, они поняли, что вся флотилия в полном составе может покинуть порт в любой день. Заметив же многозначительное перемещение кораблей в гавани, Джонас подвел свою «Дань» предельно близко, чтобы точно подсчитать, сколько же галеонов с тяжелым вооружением на борту собираются выйти в море на рассвете. Потом он намеревался поднять все паруса и на полной скорости вернуться к островам, где их с братом ждали остальные каперы.