Железная роза

Жагров был по-своему неглупым человеком, но не сразу понял, чему так рад этот высокий худой человек, пришедший к нему с кусками серого чугуна. А когда понял, решил, что об этом нужно без промедления сообщить барину Андрею Родионовичу.

Приехав из Москвы, Баташев вызвал Ястребова к себе. Выслушав его рассказ и посмотрев на привезенный им из Велетьмы диковинный чугун, он приказал тут же испробовать, каков будет металл в ковке. Результаты оказались изумительными: железо легко и хорошо ковалось, было не ломким и на удивление прочным. Такого еще никто не видел.

— Ну, чем тебя наградить? — спросил он Ястребова. — Хочешь, приказчиком на заводе сделаю?

— Покорно благодарю, барин, — ответил Павел. — Оставьте меня как есть. Разрешите только сюда, на Выксунь к брату наведываться. Болеет он у меня.

— Дурак, выгоды своей не понимаешь! — рассердился заводчик. Но поступил так, как просил Ястребов.

XXIV

С трудом пробираясь сквозь чащи густых зарослей, по лесу шли двое. Временами они останавливались, прикидывая, в какую сторону двигаться, затем шагали дальше. По их изорванной одежде и изможденному виду можно было судить, что брели они издалека.

Солнце, ярко светившее путникам весь день, все сильнее клонилось к западу. По мочажинам пролегли от деревьев длинные тени. В воздухе запахло вечерней сыростью.

— Слышь, Василий, — сказал шедший позади. — Пора на ночлег. Припозднимся, как вечор, хуже будет.

— Ништо. Я теперь тут с завязанными глазами путь отыщу.

— Да ведь на отдых пора.

— Экой ты, Митька, право. Может, зимовье где встренем, хлебушком разживемся.

Путники тронулись дальше. Меж тем сумрак все сильнее окутывал землю, и в лесу становилось все темнее.

— Шабаш, Василий, давай привал ладить.

— Погодь. Не видишь?

Вдали чуть приметным светлячком маячил огонек.

— Костер. Значит, люди есть.

— А что за люди, знаешь?

— Купец в лесу ночевать не станет. А лихим мы сами товарищи. Шагай!

У костра сидело шестеро. Один из них выделялся своим обличием: был звероват, рыжий, щетинистый волос густо покрывал его крупное с мясистым носом и толстыми губами лицо. Рысьи глазки зло поблескивали из-под лохматых бровей.

— Ну как, Парфен, готово, что ли? — басом спросил он пожилого мужика, помешивавшего ложкой в висевшем над огнем котле.

— Еще немножко. Пущай получше упреет.

— Скорей управляйся, есть охота!

Откинувшись на спину и подложив руки под голову, рыжий начал мурлыкать какой-то похожий на молитву мотив.

Тем временем путники подошли совсем близко к костру.

При виде варившегося над огнем ужина у обоих заныло под ложечкой. Третий день они питались только ягодами да сырыми грибами.

— Вроде не опасно, — шепнул Василий, поглядев на сидевших у костра. — Подойдем?

— Не влипнуть бы!

Василий шагнул вперед и тут же почувствовал, как сзади его крепко схватили за руки. Короткий вскрик Митьки показывал, что и он очутился в таком же положении. Попытки вырваться оказались безуспешными. Подталкивая пинками, обоих подтащили к костру.

— Что за люди? Где их взяли? — спросил, подымаясь с земли, рыжий.

— Здесь, неподалеку. Мы в дозоре ходили, глядим, энти сюда направляются, и прямо к костру. Ну, мы их и сцапали.

— Молодцы! — И, уже обращаясь к пленникам, спросил: — Кто такие? Как сюда попали?

— А ты что за допытчик!

— Что за допытчик? Пятки угольем погреем — узнаешь.

— Погодь, Тимоха, — прервал его тот, что кашеварил у костра. — Похоже, я с этими людьми вроде знаком. Тебя, парень, не Василием звать?

— Ну, Василием.

— Парфена не помнишь, что жил у тебя?

— Как не помнить, помню.

— А меня не признаешь?

Через минуту все сидели уже вокруг котла, похваливая сваренный Парфеном кулеш. Когда с ужином было покончено, Парфен спросил Рощина:

— Ты чего не дома, на Выксуни? Иль в бегах?

— Нужда заставила. Каким ветром вас сюда занесло?

— Нас-то? — Парфен переглянулся с рыжим. — Хотим вот с твоим хозяином маленько посчитаться.

— Баташевым? — быстро переспросил Рощин.

— Иль тоже должок за ним есть?

— Он многим должен, да не со всеми рассчитывается.

Видя, что Рощин что-то скрывает, Парфен не стал допытываться.

— Ты Тимоху-то не признал? — спросил он, помолчав.

— Это которого?

— А вон его, — показал Парфен на рыжего.

— Нет.

— Попа Сороки сын это. Слыхал, может?

— О Сороке-то? А как же. Не раз он мне встречь на Выксуни попадался. А потом пропал куда-то вместе с сыновьями. Баили тогда, не то сам куда сошел, не то Баташевы извели.

— Извели, да не всех. Тимоха-то жив остался. Вот и хочет теперь за родителя с Баташевым поквитаться.

— Где же вы с ним повстречались?

— В Воткинском.

— Далеконько.

— А я, парень, еще дале был. Про царя Петра Федоровича слышал?

— Сказывал ты тогда.

— Тогда что! Ты послушай, что сейчас скажу.

Парфен поправил начавшие затухать угли под костром, подбросил сухих сучьев. Пламя разгорелось ярче, осветив лежавших у огня людей, потом чуть стихло.