Железная скорлупа

– Сэр Инконню, перестаньте казниться. Вы избавили их от гадкого существования, совершили богоугодное дело.

Рыцарь с трудом разлепил губы:

– С каких пор убийство – богоугодное дело?

Хелия смутилась, проронила тихо:

– В некоторых случаях смерть – избавление.

– Отчего я их избавил? От возможности жить в ожидании чуда? Перебирать воспоминания, находить в памяти утешение?

Фрейлина сердито фыркнула:

– Хотите поплакать, как маленькая девочка, – извольте. А если поразмыслить: что дала бы им жизнь без друзей, близких, умерших много веков назад, как бы они жили в чужой стране?..

– И что? – спросил рыцарь.

Изломив золотистую бровь, леди смерила юношу презрительным взглядом:

– Вы прервали жестокую пытку. Как милосердно добивают искалеченного телом, так и искалеченный духом принимает смерть с благодарностью.

Инконню, хмыкнув, замолчал.

Кони трусили по утоптанной тропке, по бокам мелькали стройные деревья, одинаковые, как доски в заборе. На склоне небес просвечивало желто-красное пятно заходящего солнца. Подступающий холод облекал дыхание призрачной плотью.

Воздух пресытился влагой. Деревья расступились, и рыцарь с удивлением увидел на земле обломок неба. Ветерок вздыбил мелкую рябь, затем водное зеркало успокоилось. Гулко плеснула рыба.

За озером рос густой лес: деревья сохранили остатки лиственного пожара, но выглядели плохо обглоданными костями. Пусто. Окрест высились пожелтевшие холмы, жесткие пучки кустов.

Рыцарь приметил удобный пятачок возле подножия двух деревьев близко от озера.

– Леди Хелия, здесь сделаем привал, – сказал он.

Девушка сверкнула глазами:

– У вас дар говорить очевидные вещи, сэр Инконню.

– Хочешь слыть мудрецом – говори очевидное.

– Сэр Инконню, не пугайте, не то я подумаю, что вы обзавелись чувством юмора.

– Я не буду, – сказал рыцарь смиренно. Хелии почудилась насмешка, она вспыхнула, крылья носа затрепетали.

Инконню расседлал и обиходил лошадей. Костер с хрустом сжирал ветки, сочно дымил, стреляя ворохами искр, похожими на рубиновую крошку.

Хелия присела у костра, любуясь танцем пламени, взгляд ее затуманился. Рыцарь свалил подле огня кучу хвороста. Фрейлина благосклонно подкармливала огненных танцоров, загадочно улыбаясь.

Инконню, захватив бурдюки и котелок, отправился к озеру. Принеся воду, ножом постругал толстую ветку, изготовил рогульку.

Последние лучи солнца, запертые серыми облаками, истлели, – мир почернел. В небе остался небольшой пятачок, залитый рваным желтым светом. Хелия с дрожью посмотрела на чудовищ, какими тьма сделала деревья. В озере гулко плеснуло, и она передернула хрупкими плечиками. В костер посыпались ветки. Фрейлина, обломив длинные пруты, аккуратно скармливала огню кусочки.

Вторая рогулька почти закончена: рыцарь, поскоблив деревяшку ножом, кивнул удовлетворенно.

– Сэр Инконню, помогите.

Рыцарь поднял голову, подозрительно осмотрел окрестности.

– Леди?

Ее лицо покраснело, а может, виной тому был отсвет огня. В руках – толстая облезлая ветка. Фрейлина кивнула на нее, как на виновницу жизненных неурядиц.

– Не могу сломать.

«Так бросайте целиком», – подумал раздраженно, но тут же напомнил себе, что он рыцарь, с подобием улыбки подошел, сломал ветку.

– Благодарю, сэр Инконню, – сказала леди с легким кивком и добавила смущенно: – У вас сильные руки.

Рыцарь покраснел:

– Спасибо, леди. У нас осталось немного сушеного мяса и овощей. Если не попадется деревень, вы увидите, как я охочусь.

– Угу, – отозвалась девушка ехидно.

«Что опять не так?»

Инконню прокашлялся:

– Леди Хелия, не споете ли балладу, коих ваша очаровательная память имеет в достатке.

Девушка приоткрыла рот. Рыцарь опустил голову, пряча багровое лицо.

– Сэр Инконню, вы не умеете льстить, – сказала она насмешливо. – Возможно, грязная вилланка упадет в обморок от бесподобного комплимента про «очаровательную память», но от меня смысл что-то ускользает. Может, поясните?

«Ну, кто за язык тянул?» – подумал Инконню с укором.

– Каким комплиментом поразите завтра? – не унималась девушка. – «Леди, у вас приятно пахнет голос?» «Или – какая у вас плотная грация?» «Или – восторгаюсь глубиной вашей осанки?»

Рыцарь буркнул сердито:

– Тогда примите комплимент простака: вы самая прекрасная девушка на свете. Даже хваленые королевы сайдов позеленеют от зависти при виде вашего лица, волшебного блеска волос, изумительной грации царственной львицы и кротости горлицы.

«Что там про горлицу?» – изумился внутренний голос.

Хелия зарделась. Костер подавился брошенной охапкой веток.

– Думаете, позавидуют? – спросила она, затаив дыхание.

– Разумеется! – воскликнул рыцарь горячо. – Не просто позавидуют, а повесятся от безысходной тоски, понимая, что никакие чары не способны придать им более совершенный облик, чем ваш.

Во взгляде фрейлины читались благодарность и смущение.

– Ах, как чудесно, – пробормотала она. – Постойте, а вы видели королеву сайдов?

– Видел, – ответил рыцарь с запинкой. – В замке, когда искал вас.

– Как узнали, что она королева? Может, то была служанка? – спросила девушка подозрительно.

– На ней… э-э… была корона.