Железная стена. Израиль и арабский мир

Что именно обещал Рабин сирийцам, с точностью установить невозможно. Одна из причин такой неопределенности заключается в том, что Рабин общался с Асадом не напрямую, а через добрые услуги американского госсекретаря. Стремясь добиться прорыва на сирийском направлении, Уоррен Кристофер, возможно, пошел дальше, чем следовало, раскрыв нижнюю планку Рабина. Этим можно объяснить последующее заявление сирийцев о том, что Рабин однозначно согласился на отход Израиля к границам, существовавшим на 4 июня 1967 года. Однако анализ переговоров на сирийском направлении не выявил четкого обязательства Рабина отступить на эти рубежи, и уж точно ничего не было написано на этот счет. Наиболее вероятное объяснение заключается в том, что Рабин сам сознательно посылал Дамаску противоречивые сигналы в рамках продуманной стратегии торга. С одной стороны, он сообщил американцам, что при определенных условиях готов рассмотреть возможность отступления к границам, существовавшим на 4 июня 1967 года. С другой стороны, через своих начальников штабов он был менее конкретен в вопросе о линии отхода и настаивал на присутствии Израиля на Голанах даже в условиях мирного урегулирования.

Поэтому утверждение о том, что во время премьерства Рабина была упущена возможность установления мира между Израилем и Сирией, выходит далеко за рамки имеющихся фактов. Сирийцы ни разу не приблизились к тому, чтобы принять условия Рабина по нормализации отношений и обеспечению безопасности. Непреклонность сирийских условий мирного урегулирования заставила Рабина скептически отнестись к шансам на достижение соглашения. Его приоритетами на двусторонних переговорах были реализация соглашения в Осло и последующая работа над мирным договором с Иорданией. Но хотя Рабин не испытывал оптимизма по поводу перспектив достижения мира с Сирией, он не хотел брать на себя ответственность за провал переговоров. На самом деле у них с Асадом было много общего. Оба они были очень жесткими и подозрительными бывшими генералами. Рабин был одержим идеей сохранения безопасности Израиля, Асад - идеей восстановления суверенитета Сирии над каждым сантиметром Голанских высот. Оба были проницательными, медлительными и упрямыми переговорщиками. Оба были тверды как гвозди.

 

Мир с Иорданией

Изначально Рабин не был уверен в том, с кем следует заключать первое мирное соглашение - с палестинцами или с Сирией. Но после подписания соглашения в Осло он твердо решил, что вторым мирным партнером Израиля должна стать Иордания, а не Сирия. Все это время он придерживался принципа "один мир за один раз", в отличие от Шимона Переса, который хотел двигаться одновременно по всем четырем направлениям к конечной цели - всеобъемлющему миру на Ближнем Востоке.

Иордания оказалась в большей степени, чем любая другая арабская страна, затронута соглашением между Израилем и ООП. Через день после того, как соглашение было представлено миру, на гораздо более скромной церемонии в Государственном департаменте представители Иордании и Израиля подписали общую повестку дня для детальных переговоров, направленных на заключение всеобъемлющего мирного договора. Общая повестка дня представляла собой проект мирного договора. Ее основными компонентами стали вопросы границ и территорий, водных ресурсов, безопасности и беженцев. На документе стояла личная печать короля Хусейна, который на протяжении предыдущих четверти века принимал активное участие в поисках мира на Ближнем Востоке. Иордано-израильская программа была готова к подписанию в октябре 1992 года, но король предпочел подождать, пока не будет достигнут прогресс в отношениях между Израилем и палестинцами. Поэтому он был крайне недоволен, когда стало известно, что председатель ООП ведет собственные тайные переговоры с Израилем.

Даже после того, как король ознакомился с соглашением между Израилем и ООП и публично одобрил его, его отношение к нему оставалось несколько двойственным. С одной стороны, он чувствовал себя оправданным, поскольку все время утверждал, что арабам придется примириться с Израилем. С другой стороны, новый нечестивый союз между ООП и Израилем мог поставить под угрозу традиционное положение Иордании как "лучшего из врагов" по отношению к Израилю. Если Израиль и палестинское образование станут тесными экономическими партнерами, то результатом этого может стать инфляция и безработица на Восточном берегу, что приведет к политической нестабильности. Более половины населения Иордании, составляющего 3,9 млн. человек, - палестинцы. Если по каким-либо причинам произойдет приток палестинцев с Западного берега реки Иордан на Восточный берег, может усилиться давление с целью преобразования Иорданского Хашимитского Королевства в Палестинскую Республику. Одним словом, само выживание Иордании как отдельного государства может быть поставлено под вопрос.